История, археология и этнография Кавказа

Башкиры, один из древнейших народов, являвшихся частью этнокультурного мира кочевников евразийских степей, были известны как кочевники-скотоводы уже с древнейших времен, о чем свидетельствовал путешественник X в. Ибн-Фадлан [25, c. 66]. В XI-XVI вв. башкиры постепенно переходили к полукочевому скотоводству, которое продолжало оставаться их основным занятием и в XVII в. [19, c. 320], о чем подтверждает «Книга Большого чертежу», где указано, что башкиры «скоту держат много» [17, c. 139]. Процесс перехода от кочевого скотоводства к полукочевым формам хозяйства на разных территория протекал по-разному [20, c. 280]. В данной работе мы рассмотрим особенности развития скотоводства у башкир-катайцев (северо-восточная группа башкир) на территории инзерского бассейна, основываясь на данных археологии, этнографии и архивных материалах. Вопрос о существовании полукочевого скотоводства у башкир, в том числе и у северо-восточной группы населения, неоднократно обсуждался в научной литературе. Отдельные авторы выезды на яйляу (летовки) и ведение полукочевого скотоводческого хозяйства башкирами в древности предлагают ограничить термином «отгонно-пастбищное хозяйство», «отгонно-пастбищное животноводство» [1, c. 32; 7, c. 121; 11, c. 56]. Но на данный момент большинством исследователей на основе историко-этнографических данных доказана довольно масштабная практика выездов в кочевья среди башкир вплоть до конца XIX в. [26, c. 376; 41, c. 192; 29, c. 71-76]. Территориальные рамки исследования ограничиваются бассейном рек Малый и Большой Инзер и их притоков (рр. Манаир, Тюльмень, Реветь, Лемеза), в котором располагается современный Белорецкий район Республики Башкортостан (далее - РБ). В физико-географическом плане местность входит в горно-лесную зону Южного Урала и относится к Карязинско-Зильмердакскому округу Уфимско-Бельской подпровинции Башкортостана. Территория выделяется увалисто-хребтовым рельефом и лиственно-сосновыми лесами преимущественно на светло-серых лесных грубоскелетных почвах. Абсолютная высота хребтов - 750-800 м, а отдельных вершин - 900-977м. Облесенность составляет 93%, преобладают широколиственные темно-хвойные леса, среди которых встречаются сосновые, березовые, сосновые и липовые [30, c. 116-118]. В пределах округа преобладают лесное и охотничье хозяйства, животноводство, наиболее заселены долины рек. Из-за особенностей природно-географической зоны, связанных прежде всего с ее труднодоступностью, отсутствием больших открытых пространств, здесь сложились условия для консервации этнических традиций, обособленного развития материальной и духовной культуры этнотерриториальной группы башкир. Происхождение башкир инзерского бассейна и кочевое скотоводство на ранних этапах развития Этническое ядро башкир инзерского бассейна составило одно из крупнейших северо-восточных племен катай (kатай), включающие шесть родов: инзер-, кузгун-, идель-катай (западные, или горно-лесные, катайцы), улу-, бала- и ялан-катай (восточные, или зауральские, катайцы). Данное родоплеменное объединение, в формировании которого участвовали разные, в том числе и неродственные родовые подразделения, имеет многовековую историю развития. Р.Г. Кузеев происхождение родоплеменной группы катай (кытай, ктай) связывал с монгольскими племенами кара-китаями, или киданями, известными с III-IV вв. до монгольских завоеваний и позже, доказывая это положение анализом «катайских» тамг в составе разных народов огромной территории от Алтая до Урала (башкиры, киргизы, узбеки, каракалпаки, ногаи) [19, c.213]. Киданьские племена жили на юго-востоке современной территории Внутренней Монголии вплоть до X в., контактировали с Тюркским каганатом, гуннами. Однако, по словам Р.Г. Кузеева, этнические смешения не изменили их монгольского облика [19, c. 214]. В конце XIV в. катайцы переселились из Приуралья на территорию инзерского бассейна в горно-лесную зону, что связано с «большой войной» Тохтамыша и Тимура, хотя Р.Г. Кузеев не исключает и в более раннее время далекие проникновения кочевников на восток. Позднее часть катайцев, смешавшихся с небольшой группой сальютов, была оттеснена табынцами на среднее течение р. Инзер и вышла оттуда к верховьям р. Белая. Катайцы, оставшиеся в инзерском бассейне, сохранили многие архаичные черты в этнической характеристике по сравнению со своими сородичами, смешавшимися с сальютами и табынцами [19, c. 225]. Катайское племя прошло длительный миграционный путь с территории современной Монголии, Алтая, Южной Сибири, Средней Азии, Приаралья. Оттуда катайцы пришли со сложившимся кочевым скотоводством, таежными методами охоты, архаичными способами рыболовства, традициями собирательства. В материальной культуре и хозяйственных занятиях башкир-катайцев до сих пор можно проследить общие черты с народами Алтая и Южной Сибири, начиная от общих видов хозяйственной деятельности (устройства орудий труда, средств передвижения, способов рыбной ловли и охоты, конструктивных особенностей жилища и очага и т.д.) до отдельных узоров в прикладном искусстве - рогообразных и спиралевидных фигур, бегущих волн и производных мотивов. Эти элементы культуры сохранялись на территории инзерского бассейна на протяжении нескольких веков благодаря компактному расселению в горно-лесном массиве, численному росту с конца XVIII в. и до настоящего времени. В археологическом плане инзерский бассейн в эпоху позднего средневековья представлял собой белое пятно на карте, так как в непроходимой горно-лесной зоне достаточно сложно проводить сплошное археологическое обследование. Памятники чияликской культуры X-ХV вв., связанные исследователями с предками башкирского народа, здесь не известны, в то время как они имеются южнее, западнее, восточнее и севернее этого района [3; 15; 28; 16; 23; 9, рис. 1. c. 182]. В.А. Иванов включает эту зону в «Исторический Башкортостан» XV - первой половины XVI в. [12, c. 248]. О кочевническом происхождении башкир инзерского бассейна говорят не только данные башкирских сказаний и документов, но и полевые материалы одного из авторов статьи. Так, рядом с с. Шигаево Белорецкого района РБ на старом кладбище зафиксировано надмогильное срубное сооружение с надгробным камнем. Местные жители называют этот камень «Ҡәбер ташы» и почитают его как священное место (әүлиә) [31, рис. 1, c. 149]. Информаторы рассказали, что сюда приходили молиться обычно перед долгой дорогой. По словам одного из информаторов М.Б. Абсалямова, он приходил сюда перед Великой Отечественной войной и дал обет сделать заграждение для камня в случае благополучного возвращения с войны. Сразу после того как он вернулся, установил вокруг камня деревянную ограду (сруб). С годами ограда разрушилась, а в 2010г. его внуки сделали из сруба новое ограждение [32]. Размеры сруба состоят из трех венцов лиственницы, 1,5 2 м, высота 1,2 м. Погребение по надписи на камне датируется 1720 г. (1098 год хиджры). Каменных надгробий, по сведениям информаторов, было очень много, но во время массовой распашки в середине XX в. эти камни растащили (часто их использовали в качестве строительного материала). Данные сведения фиксируются у башкир и на других территориях РБ [37, c.53-63]. Р.М. Юсупов срубные надмогильные конструкции связывал с оседлым населением, надмогильные деревянные столбики и каменные конструкции с каменными плитами у изголовья - с кочевническим происхождением [37, c. 56]. И.В. Антонов указывает на то, что башкиры-катайцы расселились главным образом в Зауралье, в непосредственной близости от ареала распространения каменных курганов, оставленных южносибирскими кочевниками домонгольского и имперского периодов (X-XIV вв.), с чем автор связывает сохранение именно на этой территории каменных обкладок вокруг могил [2, c. 97-98]. О скотоводческом образе жизни башкир на раннем этапе развития говорят различные предания (эпосы «Урал Батыр», «Акбузат», «Заятуляк и Хыухылу», «Идукай и Мурадым»), пословицы и поговорки («У того, кто не ведёт счёт, весь скот во дворе», «Считанная скотина не пропадает», «Считанных овец волк не порежет», «Клеймёная скотина не теряется») и погребения чияликской культуры, где в домонгольское время (X-XIII вв.) встречаются кости лошадей, конское снаряжение, а в монгольский период (XIII-XIV вв.) в погребениях зафиксированы только остатки конского снаряжения [9, c. 186, 191]. Полукочевое скотоводство в XIV-XIX вв. Переселившись на территорию инзерского бассейна, башкиры-катайцы прошли этап адаптации к местной природно-климатической среде. Природно-географические условия в инзерском бассейне сегодня примерно такие же (см. выше), как в момент освоения южно-уральских земель (XIV в.). Вышеописанные особенности местного климата, почв, гидрологии, флоры, фауны и минералогических ресурсов способствовали формированию здесь своеобразного хозяйственного комплекса башкир-катайцев - полукочевого скотоводства с охотой, рыболовством, бортничеством, собирательством, соответствующего местным мощным лесным и горно-лесным массивам, суровому климату и горным почвам. Богатый лесной массив инзерского бассейна позволял во всей полноте развивать лесные промыслы и не способствовал земледелию. Перестройка хозяйства привела к изменению структуры стада, увеличению поголовья лошадей и овец, уменьшению количества коз, малопригодных к зимней тебеневке в условиях толстого снежного покрова [18, c. 47-48]. Башкиры инзерского бассейна, будучи полукочевыми скотоводами [18. c. 276; 39, c. 114], вплоть до XVIII столетия в больших количествах разводили лошадей, овец, коров, немного коз. В источниках этого периода указано, что «…скотоводство башкир заключается почти исключительно в содержании овец и табунов лошадей» [8, л. 10]. Основное поголовье стада составляли лошади, поскольку они обеспечивали почти все потребности башкир. Лошадь приспособлена к тебеневке и может круглый год находиться на подножном корме [39, c. 45]. Как пишет С.И. Руденко, даже в начале XX в. у инзер-катайцев лошади тебеневали до половины зимы [26, c. 102]. Привыкшие к тебеневке лошади плотными рядами шли по зимним пастбищам, методично разбивая корку снега ударами копыт и освобождая траву из-под снежного покрова. За ними по уже проложенному следу шли овцы и козы. Лошади в степях и лесах бродили косяками и табунами без пастухов, равно как коровы и овцы. Табуны включали несколько косяков, состоящих из маток с жеребятами, которых пас жеребец косяка. Сбиваясь в косяки во главе с жеребцом-вожаком, лошади были способны к самозащите от нападения волков. Крупный рогатый скот и овцы паслись стадами. Лошадь являлась основной тягловой рабочей силой и средством передвижения кочевника, помощником во всех его делах и заботах. Верхом ездили и мужчины, и женщины. Верховой езде учились с детства [35, c. 152-161]. Особое отношение к лошади вылилось в культовое почитание, нашедшее воплощение в фольклоре. Неслучайно для устного народного творчества традиционны образы мифологических коней-толпаров и аргамаков. Из кобыльего молока делали кумыс (kымыҙ). Башкирские лошади за сезон способны давать по 1600-1800 литров молока [33, c. 120]. Конина обладает рядом ценных диетических и лечебных свойств и была обязательным элементом в традиционной кухне. Конская шкура шла на изготовление обуви и посуды: подойников, сосудов и фляг. Большое значение в хозяйстве и быту башкир-полукочевников имели овцы. Баранина ценилась наравне с кониной. Шкуры овец шли на пошив одежды, головных уборов [33, c. 145]. Коз башкиры-катайцы разводили мало. Их шерсть употреблялась на изготовление половиков-ковров и сукна, из пуха вязали шали и шарфы. В традиционном башкирском стаде поголовье крупного рогатого скота было в два-три раза меньше, чем лошадей. Тем не менее коровы являлись важной частью стада, поскольку обеспечивали людей молоком и такими молочными продуктами, как сметана (kаймаk), кислое молоко (kатыk), творог (эремсек), сливочное масло (аk май), топленое масло (hары май), напиток (айран), сыр (kорот) и другие. Кожа шла на изготовление обуви и других предметов. В конце XVIII - начале ХIХ в. социально-экономические условия на изучаемой территории были неблагоприятны для развития скотоводства. Строительство заводов и сопряженная с этим утрата земель, отданных под строительство и в долгосрочную аренду, приводили к сокращению пастбищных угодий, нарушению традиционных маршрутов кочевок. Упадку скотоводческого хозяйства способствовала также политика перевода полукочевых башкир к оседлости и земледелию [33, c. 39-43]. Ситуацию усугубляли ограничения на осуществление кочевок. Закономерным следствием явилось резкое сокращение поголовья скота, которое наблюдается с 1830-х гг. и особенно ощутимо в 1840-1850 гг. В 1837-1853 гг. в Верхнеуральском уезде процесс сокращения поголовья скота наблюдался в 38 деревнях Тамъянской волости. На 1 двор здесь приходилось в среднем 6,8 лошади, 4,7 головы крупнорогатого скота и 3,2 овцы. Примерно такая же картина была в Катайской волости, где в 15 деревнях (Арыпкулово, Гадильшино, Бутаево, Калошино, Усмангали, Нукатово, Бердегулово, Ашово, Куюково, Габдюково, Зуяково, Асино, Бришево, Манатлино, Новохасаново) на 1 двор в среднем приходилось 1-3 лошади, 1-2 коровы, 2-5 овец. Конечно, не все башкиры владели одинаковым количеством скота. Некоторые имели до несколько сотен голов скота [39, c. 69]. Из-за недостатка кормов и непогоды, а также эпизоотических болезней животных полукочевые башкиры теряли десятки тысяч голов скота. В 1858 г. в горных районах Башкортостана от бескормицы погибло 40 тыс. голов скота [14, c. 278], в 1862 г. - 49 тыс. [39, c. 73]. Неурожаи трав периодически повторялись в 1864, 1874-1875, 1879-1880, 1889-1890, 1896-1897 гг. [39, c. 115]. Все это ухудшало обеспеченность башкир скотом. Сокращение количества скота было связано с продолжающимся захватом башкирских земель, что привело к сокращению пастбищных и сенокосных угодий. В инзерском бассейне в XIXв. нехватка земельных и пастбищных угодий усиливается со строительством трех горных (чугуноплавильных) заводов (Инзерский, Зигазинский и Лапыштинский). В результате к середине XIX в. уже около 10 % башкирских хозяйств совсем не имело скота [4, c. 37]. Упадок скотоводства в конце XIX - ХХ вв. Башкирское скотоводство в конце XIX в. переживало тяжелый кризис. Поголовье скота неудержимо сокращалось. В 1864 г. на 100 жителей Оренбургской губернии в целом приходилось 120 голов скота, а на башкир этой же губернии - 172, в 1897 г. на 100 жителей губернии - лишь 55 [20, c. 313]. Побывавший у башкир-катайцев в 90-е годы XIX в. Д.П. Никольский писал о полном упадке скотоводства: «Теперь редко можно встретить у одного хозяина 100-200 голов лошадей, не говоря о рогатом скоте. Прежде самый бедный башкир имел столько же лошадей и скота, сколько теперь имеет богатый. В настоящее время башкир, владеющий 20-30 лошадьми, считается богачом, да и таких богачей немного» [22, c. 89]. И только один человек - старшина Кубеляк-Телеевской волости Верхнеуральского уезда Газзал Бускунов - владел большим количеством скота: 500 лошадей, 14 голов крупного рогатого скота и 50 овец [10, c. 47]. В связи с сокращением земель и увеличением плотности населения в крае во второй половине XIX в. полукочевое скотоводство как хозяйственно-культурный тип исчезло. На смену ему повсюду, даже в самых дальних уголках Башкирии, пришло оседлое смешанное хозяйство с сохраняющимися традициями выхода на летние пастбища [20, c. 320]. Уже в конце XIX - начале XX в. изучаемая территория характеризовалась как район смешанного скотоводческо-лесопромыслового хозяйства [18, c. 108; 20, рис. 6. c. 298]. Сокращение поголовья скота продолжалось и на протяжении XX в. Как пишет газета «Башкирский край» за 1923 г., «…тех табунов из сотен голов всякого скота и косяков, которые свободно носились на широких степях и в лесах кантона (Тамъяно-Катайского. - Авт.), теперь нет, в данный момент до 50-ти голов, то это редкость - исключение. Всего скота с переводом на крупный в кантоне в настоящее время насчитывается до 20 тыс. голов, причем большинство населения имеет по одной лошади, а значительная часть вовсе безлошадная» [5, л. 50]. События XX в. - революция 1917 г., национализация лесов, сенокосов и пастбищ, голод 1920-1921 гг., коллективизация, создание колхозов негативно отразились на хозяйственной деятельности и в корне изменили хозяйство, быт и традиции башкирского народа, в том числе башкир-катайцев. В колхозах роль лошади постепенно падала, поскольку тяжелую работу выполняла техника. В годы Великой Отечественной войны верховые лошади забирались на нужды армии. Вместе с тем, скотоводство у башкир-катайцев на протяжении всего изучаемого периода времени оставалось важнейшей отраслью домашнего хозяйства. В настоящее время в сельской местности разводят коров, овец, коз, лошадей. На один двор приходится в среднем 3-4 головы крупного рогатого скота, 1 лошадь, 2-3 головы овец и коз (данные взяты у администрации населенных пунктов Белорецкого района Республики Башкортостан). В деревнях отдельно есть стадо коров, табун лошадей, отара овец. В 30-70-х годах XX в. существовали смешанные стада коров и овец. Из-за увеличения поголовья скота в 70-90-х годах XXв. овец и коз пасли отдельно. В настоящее время пастух пасет только коров, поскольку овец и коз в деревнях стало мало, отдельного стада для них не организуют [32]. В конце XX в. появились фермерские хозяйства по разведению лошадей, крупного рогатого скота и овец в деревнях Шигаево, Серменево, Сосновка, Азналкино, Исмакаево. Фермер А.М. Абсалямов из с. Шигаево содержит около 150 голов лошадей. Он применяет традиционный метод круглогодового табунного содержания на горе Крака (Уральский хребет) с небольшим страховым запасом сена и овса. Д.Г. Мухтаров (с. Сосновка) и И.Х. Мингажев (с. Шигаево) разводят овец. Из с. Шигаево Ф.И. Шигапов и А.И. Шигапов, из д. Азналкино И.С. Файзуллин разводят крупный рогатый скот. Из кобыльего молока изготавливают традиционный для башкир кумыс. Кобылиц доят с начала мая до конца августа. Как говорят информаторы, доят и мужчины, и женщины [33, рис. 3.1. c. 179]. Из первого кобыльего молока делают закваску, для этого молоко смешивают с кислым молоком (kатыk), полученную смесь наливают в деревянный сосуд (көбө) и с помощью специальной деревянной палки через каждые два часа мешают. В течение 3-4 дней получают закваску для кумыса. Качество напитка зависит от вкуса закваски. Как говорит фермер А.М. Абсалямов, этот традиционный метод он узнал от матери - Ф.А. Абсалямовой. Кобылиц начинают доить в 6 часов утра и повторяют через каждые 3-4 часа. Одна кобыла дает в среднем 1-3 литра молока. Фермер А.М. Абсалямов от 70 кобылиц в день получает 80-100 литров молока. Для доения кобылиц загоняют по очереди за специальное ограждение, сделанное из жердей. Доят в эмалированные ведра, затем через сито наливают во фляги. После дойки из этих емкостей выливают в деревянные сосуды, которые находятся в отдельном чистом теплом помещении. Высокая температура необходима для быстрого брожения кумыса. Как говорят фермеры, чтобы получить вкусный и полезный кумыс, кобылам дополнительно дают овес [32]. Таким образом, на протяжении всего изучаемого периода основу хозяйственного комплекса башкир-катайцев составляло полукочевое скотоводство. Под влиянием социально-экономических, природных и особенно политических трансформаций общества его значение постоянно снижалось. В последние годы с развитием фермерских хозяйств возрождаются традиционные способы содержания скота и изготовления башкирского кумыса. Традиционные занятия в период кочевок. Маршруты кочевок В первые десятилетия XX в. башкиры-катайцы продолжали вести полукочевое скотоводческое хозяйство. В горной местности массовые выезды на летовку прекратились примерно до Гражданской войны и неурожая 1921-1922 гг., хотя отдельные семьи продолжали летние переезды вплоть до коллективизации. Жители д. Кузгун-Ахмерово выходили на летовки до 1932 г.[32], а жители д. Азналкино - до 1930 г. [21, л. 14 об.]. На кочевку выезжали только те, у кого имелся скот. В начале XX в. до 30-40 % хозяйств на лето оставались в деревнях, более половины населения лето проводило на кочевках [10, c. 50]. Длительное сохранение кочевничьих традиций у башкир-катайцев объясняется не только хозяйственной заинтересованностью, но и наличием готовых поселений: однажды выстроенные бревенчатые домики ожидали своих хозяев, не требуя особых затрат в течение 10-15 сезонов [35, c. 25]. Кочевание башкир-катайцев продолжалось с середины мая до первого снега. С наступлением весны они со всем скарбом и скотом покидали деревни, чтобы отощавший за зиму скот смог набрать силу [39, с. 51]. Кочевые группы составлялись из 5-6 родственных семей. Каждая деревня совершала 2-3 кочевки (йәйләү), их количество зависело от климатических особенностей года [21, л. 4]: если год был неурожайный, приходилось перекочевывать 5-6 раз. Каждая кочевая группа имела готовые поселения на весенних (яҙғы йорт), летних (йәйге йорт) и осенних (көҙгө йорт) стоянках. Каждая кочевка имела свое название [21, л. 185; 33, табл. 2.5, c. 176-178]. Большинство кузгун-катайских деревень современного Белорецкого района РБ (Азикеево, Азналкино, Кудашманово, Кузгун-Ахмерово, Серменево, Улу-Елга и др.) располагалось в междуречье Белой и Большого Инзера, к западу от Белорецкого завода. Их жители кочевали со скотом в пределах этой территории, покидая аулы после 10 мая и возвращаясь к 1 октября. Основным событием для кузгун-катайцев был общий сбор в середине лета в долине р. Сурюнзяк, откуда уходили на первую стоянку. Другие пастбища находились в верховьях Буганака, Кадыша, Яндыка и других небольших рек Бельского бассейна. Некоторые кочевые маршруты захватили долину Большого Инзера. Жители д. Шигаево имели две стоянки: первая - до окончания покоса ташы, вторая ближе к деревне Ҡыҙыл йорт (көҙгө йорт). На лето кочевые группы перебирались со скотом в горы, а к осени спускались в долину и жили до первых снегов, после этого возвращались в деревню [32]. В системе кочевок у башкир-катайцев прослеживаются две системы. Первая, когда жители аула начинают кочевки непосредственно не с дальних участков, а с близлежащих мест. К примеру, жители д. Исмакаево не начинали с дальних кочевок, а оставались недалеко от деревни в көҙгө йорт и дальше двигались на яңы йорт (11 км от деревни), откуда откочевывали на место сенокоса Ҡарағас йорт и Көйбаши йорт, а оттуда вновь возвращались к көҙгө йорт. На последней кочевке наблюдалось свободное распределение мест: одни уходили в местность Үлектәрбар, другие - в Муkтаk йорт, третьи - Ҡыҙыл йорт. Делали это с целью, чтобы к осени, когда они будут возвращаться обратно, трава успела подрасти. Вторая, более распространенная система - начало кочевок с дальних мест. Это основная система кочевок, она выдерживалась десятилетиями. В то же время бывали случаи несоблюдения мест и порядка кочевок, это зависело от особенностей года, наличия травы, уровня воды. Кочевки менялись каждые две недели [21, л. 4]. Временные поселения на летовках башкир-катайцев в конце XIX - начале XX в. хотя и сохраняли многие характерные черты, однако отличались от кочевок прошлого. Раньше в летнем поселении объединялись члены родового подразделения (ара, аймак). В конце XIX в. на летние пастбища выезжали прежде всего состоятельные семьи, а вместе с ними башкиры-катайцы, взявшие на выпас скот или нанявшиеся на работу. Новая социально-экономическая природа кочевых групп изменила облик летних поселений; это коснулось не только численности, но и внешнего вида жилищ. Неоднородность жилищ была не только особенностью лесостепного региона, но и отражением разной обеспеченности составивших кочевку хозяйств [35, c. 25]. Богатые жили в бурамах, а остальные - в шалашах. В деревнях, объединявших разные родовые подразделения, проживало несколько кочевых групп. «Обычно весь род кочевал в одном месте, разбитый, в свою очередь, внутри на малые кочевые группы из 5-6 родственных семей», - вспоминают информаторы[32]. Места стойбищ в течение ряда лет оставались традиционными. Одним из важных условий при выборе места для стойбища было наличие воды: речки, родника. Башкиры-катайцы свободно размещались на летних поселениях. При обилии в горах ключей и родников и естественных оборонительных укреплений летние поселения располагались здесь равномерно, на значительном расстоянии одно от другого [35, c. 29]. В начале мая собирались старики, чтобы назначить день выезда. Нередко скот, чувствуя приближение лета, направлялся в привычные места летовок, присматривал за ним пожилой мужчина. Тем временем жители деревни готовились в дорогу: собирали вещи, чинили телеги и упряжь. В назначенный день трогались в путь. Молодые, как правило, отправлялись верхом, и к приезду остальных девушки и молодые женщины готовили обед [21, л. 184]. В деревнях оставались лишь некоторые старики, присматривающие за бортями и домашней птицей. Они располагались со своими ульями в 1-1,5 км от деревни. На летовку также не брали гусей и кур из-за трудностей ухода за ними [21, л. 5]. В первый день выезжали мужчины для постройки шалаша и ремонта ограды. Делали навесы для телят, чистили родник, готовили место для очага, устанавливали на берегу из привезенных кирпичей печки для выпечки хлеба, готовили запас дров из сухостоя. С собой они везли также инструменты для заготовки сена (косы, деревянные вилы и грабли) [32]. На второй день на стойбище переезжали остальные члены семьи, скот гнали верхом на лошадях или пешим ходом. С собой привозили продукты, постельные принадлежности, посуду. Этот день уходил на обустройство быта. Нары покрывали самодельным покрывалом (әрмәк), на краю нар ставили сундук (hандыk) с одеждой, поверх которого стелили кошмы, одеяла, подушки. На полу рядом с дверью ставили большой сундук с продуктами и посудой. Если в семье были грудные дети, то справа от двери устанавливали колыбель (сәңгелдәк). Для инструментов делали специальный навес, вилы и грабли располагались в одном месте, а косы в отдельном, недоступном для детей. В день приезда резали барана, проводили обряд жертвоприношения, читали молитву и угощали всех соседей летника. Для хранения молочных продуктов - масла, сметаны, молока, а также мясных продуктов - делали маленький пруд. Мясо солили или коптили, а перед применением отмачивали, затем варили. Выводы Таким образом, скотоводство, как и все хозяйственные занятия башкир, эволюционировало на протяжении всего периода их проживания на территории инзерского бассейна, с начала освоения этих земель в XIII-XIV вв. переселенцами из степей Евразии. Адаптация к местным природно-географическим условиям сопровождалась формированием хозяйственного комплекса, в котором развивалось в первую очередь скотоводство. Скотоводство, особенно коневодство, решало многие вопросы жизнеобеспечения местного населения. Лошадь являлась рабочей силой и транспортным средством. Из кобыльего молока делали целебный и питательный кумыc. Мясо - конина - также обладает рядом ценных диетических и лечебных свойств. Конская шкура шла на изготовление обуви и посуды: подойников, сосудов и фляг. Определенное место занимало разведение овец, которое также давало населению еду и сырье для одежды, домашнего текстиля, предметов быта. Существенные перемены в хозяйственной деятельности башкир произошли в середине XVIIIв. Они были обусловлены социально-экономическими, демографическими, политическими изменениями в регионе. Строительство горных заводов привело к переселению сюда русских со своими хозяйственными традициями, сопровождалось распродажей башкирских земель и как следствие - уменьшением пастбищных и сенокосных угодий, нарушением традиционных маршрутов и территорий кочевок, резким сокращением поголовья скота. Этому же способствовал недостаток кормов из-за непогоды, а также эпизоотические болезни животных, особенно в конце XIXв. Места расположения кочевок приблизились к деревне, сократилось число семей, выезжающих на летовку. С конца XVIII - середины XIX в. успешно проводилась политика насильственного перехода башкир к оседлости, которая была направлена на решение вопроса уменьшения земельных угодий. Произошел переход от полукочевого скотоводства к оседлому. Эволюция скотоводства проявилась, прежде всего, в его количественных и качественных модификациях. На фоне непрерывного сокращения поголовья скота наблюдалось изменение его состава - сокращение доли лошадей и увеличение количества крупного рогатого скота, являющегося на сегодняшний день основой животноводческой отрасли хозяйства башкир инзерского бассейна. Получили распространение определенные породы коров, способные передвигаться в условиях горной местности. С установлением советской власти и коллективизацией выходы на кочевья у башкир-катайцев прекратились окончательно, последняя кочевка была в 1932 г. в д. Кузгун-Ахмерово. Параллельно с упадком скотоводства во второй половине XIX в. получили развитие лесные промыслы, и хозяйство башкир-катайцев характеризуется как скотоводческо-лесопромысловое при ведущем положении скотоводства. В конце XX в. появились фермерские хозяйства по разведению лошадей (до 150 голов в одном хозяйстве), крупного рогатого скота и овец в деревнях Шигаево, Серменево, Сосновка, Азналкино, Исмакаево. Фермеры применяют традиционный метод круглогодичного табунного содержания.

С Л Воробьёва

Национальный музея Республики Башкортостан

Email: sveta_legion@mail.ru
Уфа

З Ф Хасанова

Институт этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева Уфимского научного центра РАН

Email: zifa.83@mail.ru
Уфа

Просмотры

Аннотация - 550

PDF (Russian) - 342