История, археология и этнография Кавказа

Армянские письменные источники содержат важные сведения по истории не только соседних народов, но и многих сопредельных стран. Не составляют исключение в этом плане и осетины, сведения о которых имеются в большинстве средневековых хроник, в эпиграфике, колофонах и памятных записях. Осетины в армянских источниках упоминаются прежде всего под именем алан, также фигурируют другие этнонимы и прежде всего осы/осеты. Данная статья посвящена выявлению и интерпретации сведений об аланах/осах, имеющихся в армянских письменных источниках XII–XVIII вв.

Основное внимание будет уделено периоду XVI–XVIII вв. Вместе с тем, будут использованы материалы как более раннего, так и более позднего периода, поскольку они помогают правильно интерпретировать эти сведения, а также заполняют лакуны по истории осетинского народа в Позднем Средневековье. Как уже сказано, алано (осетино)-армянские взаимоотношения и упоминания этого народа в армянских источниках имеют давнюю историю. По данной теме изданы сборники материалов и исследования, принадлежащие, прежде всего, Р. Габриелян [1; 2; 3; 4; 5]. Мы постарались привлечь материалы, оставшиеся вне поля зрения данного исследователя и дать свою интерпретацию сведениям, приведенным в её трудах.

Как мы знаем, часто под этнонимом «аланы» армянские и другие источники обозначали не только собственно осетин, но и некоторые другие северокавказские народы. Это обстоятельство послужило причиной для многочисленных гипотез, в т.ч. псевдонаучного характера, в которых аланское наследие приписывается тому или иному народу. Вместе с тем, еще с XII в. армянский историк Маттеос Урхайеци использует наименование Оз или Ос: «Были и другие армянские цари в стране Дарбанд, что именуется [и страной] Капанк, граничащей с Озами и Аланами …» [6, с. 231]. Аланов осами именует и богослов, законовед, святой Армянской апостольской церкви (ААЦ) Мхитар Гош, перечисляя христианские народы, в их числе и осетин (об этом более подробно см. ниже). Следует отметить и объективные обстоятельства, как то наличие родственных аланам племен маскутов/массагетов, которых некоторые средневековые источники упоминают то как родственные племена, то как единую общность [7, с. 7–24].

В рамках нашего исследования были выявлены некоторые неопубликованные материалы или сведения, на которые не было обращено внимание исследователей и которые смогут помочь в решении поставленного выше вопроса об идентификации алан.

Как уже написано выше, еще в XII в. Мхитар Гош, в своем богословском диспуте с грузинской церковью («Письмо грузинам») писал: «Все народы (вместе) – 72 языка, 68 народов – христиане, лишь 4 народа – не христиане: таджики и персы, евреи и скифы, коих турками величают. И многие народы имеют религии всякие, но по причине дальности не знаем (какие религии у них), как индусы и хабешы, ноби и занги, копты и всякие народы юга. И северные народы – русы и алан-осы, и каваки, чарказы, хундзы, которые сруйи, и другие (народы) веруют в Христа, так и на востоке как мозы, чены и другие»1 [8, с. 353; Ср. 9, с. 171–190]. Данное свидетельство не только является важным источником по этноконфессиональной картине Кавказа XII в., но и показывает, что уже тогда армянские церковные круги идентифицировали аланов с осетинами. Упомянутых в сочинении «хундзов» следует отождествлять с аварцами, «чарказов» (в рукописи, видимо, с опиской переписчика – «зарказов») с черкесами, а «каваков» (в грузинских источниках – «кавкасы/кавкасианы») вероятно с носителями ингушского и чеченского языков.

Автор вышеуказанного источника – Мхитар Гош, был дважды архимандритом. Поскольку в средневековой Армении наука развивалась в монастырях, то чин архимандрита был скорее научной степенью и Гош является, в этом контексте, уникальным явлением.

Вместе с тем, в поздних армянских источниках иногда можно наблюдать отождествление этнонимов алан и албанцев2, что стало основанием для сомнительных гипотез и реконструкций со стороны современных исследователей. В более ранних источниках XII–XV вв. армянские историки и богословы более точно идентифицировали данные этнонимы и разделяли эти понятия3. Так, в одном из колофонов 1214 г. можно увидеть четкое разграничение этих этнонимов: «В году шестьсот шестидесятом третьем по армянскому летоисчислению, во время патриаршества глубокомысленного и мудрого армянского патриарха 4владыки Ованнеса, в царствование царя Левона, при султане Мелеклетере, кой правил Египтом и Святой землей, стольным городом всей вселенной Иерусалимом, и Дамаском и Эдессой и страной Цопк, от Хлата вплоть до границы грузинской, и в царствование Лаши грузинского, кой правил Тпхисом и Ани и множеством других городов, [принадлежавших] первородным старейшинам/владетелям армянским, аланским и албанским, от Карина до Персии» [10, с. 51; Ср. 11, с. 84–85].

Период с XII по XIV вв. на Кавказе, если не брать во внимание краткие периоды нашествий с Востока, был периодом мирного созидания под покровительством грузинского государства. В этом ключе стоит, вероятно, рассматривать появление работ общерегионального характера, и трансляцию в них соответствующего видения со стороны армянских научно-церковных кругов поскольку на то был «заказ» времени. В данном контексте надо понимать и сведения из сочинения по грамматике видного церковного деятеля Иоанна Ерзнкаци (XIII в.): «В каждом крупном языке есть свои склонения и всякие особенности (языка): изнеженный эллин, резкий ромей, агрессивный гунн, вопрошаюший ассириец, сногсшибательный перс, красивейший алан, вязкий для слуха копт, шумный индус, всякий понимает свои склонения» [14, с. 80].

Продолжая тему средневекового языкознания, приведем еще два интересных примера, где проявляется восприятие армянскими научно-церковными кругами осетинского языка. В колофоне средневековой армянской рукописи по грамматике перечисляются языки, имеющие письменность и церковную литературу православного характера: «О языках и письменности: русский язык и письмо, аланский язык и письмо [«...Ալան լեզու եւ գիր»], кипчагов, асов, армнаутов, татов, гутов, салтахов, влахов, сербов. Все они подчиняются греческому престолу» [15, с. 795; ср. 8, с. 233].

В более поздних источниках упоминание алан уже не встречается. К примеру, в колофоне рукописи 1603 г. указывается: «Я, Аветик, написал эту книгу святую в память о себе и своих родителях. Читающий её да вопросити милости божией для меня и родителей моих. Поскольку народ грузинский имеет 8 языков: а) двали, б) осеты, в) имеретины, г) абхазы, д) менгрелы, е) соны, ж) грузины, з) мецхе…»5.

Таким образом, на примере этих трех отрывочных сведений различного периода выявляется трансформация этнонима алан сначала в алан с упоминанием асов, которые мигрировали в долину Дуная, тогда как в начале XVII в. они знают лишь «осетов», находящихся в грузинском политическом и культурном пространстве.

Армянские хроники наряду с грузинскими являются важным первоисточником по истории христианизации Алании, хотя часто тексты этих оригиналов мифологизированы, как, например, текст рукописи XIV в. из собрания Матенадарана под № 2695: «Свидетельство трех святых братьев: Павла, Посэра и Теодитона и святого мученика Данапстоса… В правление императоров идолопоклонников Диоклетиана и Максимуса… В этот день святой мученик Христа Данакт, чтец церкви, из града Аланского, что к западу от Булгара, проповедовал народу слово Божие»6.

Неким рубежом, после которого следует подобная трансформация и происходит отождествление исторических уже алан не с осами или осетами, а с албанцами (алуанами) следует считать разорительные походы Тамерлана на рубеже XIV–XV вв. Нанесенный им урон, судя по всему, стал для алан губительным, и они фактически исчезают с исторической арены и становятся лишь литературным нарративом, который в силу почти полной идентичности своего названия с албанцами получил неверную интерпретацию в поздних армянских источниках.

В качестве примера оценки армянскими источниками последствий его нашествий приведем еще и содержание колофона армянской рукописи № 346 из собрания Матенадарана:

«…Ловушка появилась внезапно,

И обрушилось наказание Божие

За деяния греховные,

Воспалилось пламя Востана7,

Осерчал Господь Нового Израиля8

И Господь всея твари.

Отец Давид, утверди нас,

Чтоб не повстречался нам царь,

Чтоб закончил я рукопись.

Иноземный император-иноверец я –

Тамерлан Самаркандский,

Кой возомнил себя хозяином всея мира,

Восстал противу всея света

И отворил ворота аланские,

Что затворены были давно.

Супостат Тимур набежал лихо,

Набежал, отравил всея души,

Множество народу пленил,

Весь мир на белом свете…»9.

После нашествия Тамерлана традиция идентификации аланов с осами прерывается. Более того, на некоторый период упоминание аланов в армянских источниках и вовсе прерывается вплоть до второй половины XVI в., когда аланы начинают упоминаться в связи с событиями на Восточном Кавказе. Имеются в виду события 1570–1580-х гг., когда Османская империя расширила свои границы на восток вплоть до Каспийского моря.

Армянский автор XVII в. Аракел Даврижеци описывает поход османского военачальника Лала-паши на Дербент следующим образом: «Сам же он (Лала) направившись к аланам, пошел к Железным Воротам, там тоже построил крепость и назвал её Дамур-Гапу, оставил в ней многочисленное войско и военачальника по имени Осман – очень искусного и безжалостного» [16, с. 466]. Далее историк пишет о том, что вышеупомянутый военачальник Осман Оздемироглу предпринял поход на кайтагцев и «собрал вокруг себя в Дамур-Гапу всех кавказских горцев – лезгин» [16, с. 466]. Эти обстоятельства помогают нам убедительно локализовать «Аланские ворота», упоминаемые в данном источнике, с Дербентом, который османы начали называть на своем языке «Дамур-Гапу», т.е. «Железные ворота». Убеждает нас в этом и армянский автор XVII–XVIII вв. Закарий Канакерци, который также отождествляет Дербент с «Аланскими воротами». В частности, он описывает взятие османским военачальником Лала-пашой Дербента в 1580 г., называя его «Дамур-гапы, то есть ворота Аланские» [17, с. 42].

Отождествление этих двух топонимов (Дамур-гапы/Темир-хапа и Аланские ворота) просматривается и у Еремии Кемурджяна (XVII в.):

«Лето тысячи двадцать и четвертого года (1575 г.)

Султан Мурат Третий называемый,

Пошел войной на страну Парсов,

Гянджу, которую называют Шахастаном,

Аршар и Шамахи (были) взяты,

До дверей Аланских,

Которые называют и Темир-хапа…» [1, с. 153].

В этой связи нам кажется неверной интерпретация «алан», упоминаемых Аракелом Даврижеци как «осетин», как то предлагает Л.А. Ханларян [16, с. 469]. Речь идёт о следующем пассаже: «А в 1034 году (=1585) пришел в Дамур-Гапу приказ высокомерного Мурада, [предписывающий] Осману отправиться к нему в Константинополь. И тот действительно поехал и был удостоен чести быть назначенным военачальником и князем князей на всём востоке – от Византии до аланов» [16, с. 466]. Поскольку данный текст следует за весьма пространным описанием и локализацией Аланских ворот (Дамур-Гапу), который Осман Оздемироглу превратил в свой опорный пункт, логичным выглядит отождествление «алан» из данного отрывка с дагестанцами в современном понимании этого термина, а не с осетинами, которые в данном тексте вовсе не упоминаются.

Убеждают нас в этом и следующие сведения из армянских письменных источников, выявленные нами в рукописи № 481 из собрания Матенадарана: «Потом царствовал сын его – султан Мурат. В 1580 г. осерчал султан на смелость евреев и запретил им и всем христианам покрывать головы. И отовсюду подкупали его и через 18 лет получили приказ о восстановлении права покрывать головы. Затем Константинополь и много других городов остались в шапках. И султан этот Мурат отправил множество войск на царство персидское и завоевал Тебриз, Ереван, Джаршар и Шамахи вплоть до земель аланских, где бывал Александр Македонский»10. Перечисление городов, входивших в состав государства Сефевидов, идет с юга на север и следом за Шемахой следуют «земли аланские», а точнее Дербент, строительство которого в некоторых литературных легендах приписывается Александру Македонскому.

В таком же ключе следует рассматривать и следующее известие об аланах: «Свершилось … В году 1693-ем по армянскому летосчислению, 8-го апреля, руками одного лишь Комитаса старшего, кой зовётся Кюмурчян, в граде Стамбул, во время правления султана агарян Ахмеда, сына султана Ибрагима, … напали на род аланский и воротились пусторуки, да завершится это всё добром во имя Господа…»11.

Более неопределенный характер носит упоминание «Аланских земель» в следующем источнике конца XVII в.:

«Пришли из Хата наездные войска

Высоким набегом на Восток,

И почти весь народ они пленили,

А язык их называли калмыкским.

Продавали они плененных детей,

И там он купил одного мальчика, по имени Мхитар.

Опекал его как собственного сына,

А потом, когда они пришли на наши края,

Суши они преодолели и море,

И достигли Аланских земель,

Продали парня князю этих земель (этой страны),

И он отдал за мальчика целое состояние и купил его тридорого» [19, с. 122–123; 20, с. 207].

Однозначная локализация «края Аланского» на Восточном Кавказе и замена им «Албании» следует из следующей памятной записи XVIII в.: «Эта сила боговластная есть последняя надёжа и милость для презренного раба Божьего монаха Власия, аки служителя слова Божия, стать частию церкви младенцев в самом краю Аланском, в граде Шамахи, что величается на персидском»12. Такая же оценка может быть дана и сведениям из колофона XVIII в.: «Восславься… написана [рукопись] в стране русской, в граде великом Астрахань, 10-го октября 1768 г.… И вот, о достопочтенные мужи и братья мои любимые, снова покорнейше прошу добрых читателей книги этой или Хроники Михаила , как много раз выше я повторил, коль найдете в них много ошибок или неудобств, не обессудьте, Христа ради простите и не вините нас. ….

И да буду я верой и правдой служить Сыну мира во имя Господне, и да навеки почием мы с миром в краю аланском и ченов, в поселении Салеан …». Локализация армянским переписчиком поселения Салеан (Сагиян), расположенного в 10 км западнее города Шемахи, в «краю аланском» может быть понята только в русле замены термина Албания (Алуанк) Аланией (Аланк) в поздних армянских источниках XVI–XVIII вв.

Наше исследование показывает, что армянские письменные источники вплоть до XV в. зачастую идентифицируют упоминаемых ими аланов с племенем осов или осет, которые надежно отождествляются современными исследователями с осетинами. Таким образом, при описании происходивших событий они следуют реальной этнополитической картине Кавказа, которая в последующем подверглась значительным изменениям. После нашествий Тамерлана на рубеже XIV–XV вв. аланы исчезают как некая этническая общность, а их этноним армянские авторы, ориентировавшиеся уже на литературную традицию, а не этнографические реалии, перенесли на Восточный Кавказ и увязали с албанцами. Этот перенос основан лишь на внешней схожести этнонимов и вряд ли уместно подводить под это какую-либо миграционную теорию. Следовательно, при введении письменных источников в научный оборот и интерпретации имеющихся в них сведений не следует автоматически переносить реалии XI–XIII вв. на события XVI–XVIII вв.

Благодарность. Исследование выполнено при финансовой поддержке КН РА и РФФИ (РФ) в рамках совместной научной программы №20RF-148 и №20-59-05010 соответственно.

Acknowledgments. The research was conducted with the financial support of the RFBR (RF) and the Committee of Science of the Republic of Armenia within the framework of the joint scientific projects № 20RF-148 and № 20-59-05010, respectively.

Айк Ерджаникович Акопян

Email: hayk.hakobyan.88@mail.ru

Армения, Ереван , проспект Месропа Маштоца , д. 53.

Старший научный сотрудник

Шахбан Магомедович Хапизов

Автор, ответственный за переписку.
Email: markozul@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1958-9498
SPIN-код: 7358-5204
Scopus Author ID: https://www.scopus.com/authid/detail.uri?authorId=36651236200
ResearcherId: Q-1766-2016

Россия, 367030, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, д. 75.

научный сотрудник

Ованес Грачович Бейлерян

Email: hayk.hakobyan.88@mail.ru

Армения, Ереван , проспект Месропа Маштоца , д. 53.

Старший научный сотрудник

Просмотры

Аннотация - 1027

PDF (Russian) - 766