IMAM GAZI-MUKHAMMED'S IMAGE IN THE AVAR FOLKLORE ABOUT THE CAUCASIAN WAR
- Authors: Khalidova M.R.
- Issue: Vol 11, No 3 (2015)
- Pages: 140-145
- URL: https://caucasushistory.ru/2618-6772/article/view/530
- DOI: https://doi.org/10.32653/CH113140-145
Abstract
Кавказская война удивила мир своим массовым героизмом. Она породила народные произведения, в которых воспевается храбрость, мужество, свободолюбие горцев и воинский талант предводителей народно-освободительного движения. Образ Гази-Мухаммеда, первого имама Дагестана и Чечни, объединившего разрозненные горские народы на основе шариата, предстает в аварских легендах и преданиях как идеальный предводитель, фанатично верящий в свое высокое историческое предназначение. Убежденность в непреложности своей грядущей миссии он черпал в вере о предопределении. Согласно легенде, записанной русским ученым В.А. Потто (Потто В.А., 1889. С. 29), муршид Магомед Ярагский, выступающий в ней как божественный посредник, провозгласил Гази-Мухаммеда имамом и благословил на священную войну. В легенде говорится, что во время чтения Гази-Мухаммедом священного Корана на горе произошли необычайные природные явления: оглушительный гром, колебание скал, дрожание земли, и эта чудодейственная, магическая атмосфера предшествовала божественному озарению муршида. Здесь как бы сама природа дает знать о грядущих катаклизмах, предсказывая высокую миссию, возложенную на будущего имама. После избрания Гази-Мухаммеда имамом из уст в уста передавали изречение шейха Магомеда Ярагского о нем: «Наш имам будет не поводырем слепых, а предводителем зрячих» («Беццазда нух малъулев чилъун гуро нилъер имам вукIине вугев, канлъи бихьаразул бетIерлъун вукIине вуго») (Тагиро М., 1992. С. 105). Сказанное означало, что последователи Гази-Мухаммеда - не «слепые фанатики», какими порою представляли их российские генералы и политические деятели, а «зрячие», т.е. ясно осознающие свои цели. И на этот тяжелый путь борьбы они вступили во имя свободы и независимости своего края. Для этой борьбы им был необходим авторитетный вождь, предводитель, который сумел бы объединить народы Дагестана, повести их за собой на газават. Именно такой личностью выступает Гази-Мухаммед. «Когда имам Гази-Мухаммед собрал людей для объявления газавата, к нему из разных сел явилась делегация алимов, которые сказали ему: «Разве ты не видишь, какую трагедию ты готовишь для народа? Война уничтожит наш народ. Зачем нам газават? Мы никогда не победим гяуров, надо пойти на компромисс». Гази-Мухаммед бросил в их сторону резкий взгляд и сказал: «Сегодня вы пришли ко мне с думой о народе. По-вашему выходит так, что я не думаю о народе. Пусть будет так. Главное, народ знает, почему и ради чего я начал эту борьбу. Но вы знайте, что меня, «приносящего горе народу», Всевышний и потомки вознесут до золотых высот. А вас, ищущих блага для народа и ставших против меня, они проклянут» (Омаров М., 1999. С. 13). Тема Кавказской войны действительно актуальна, востребована и в наше время, о чем свидетельствуют научные работы, посвященные ей, изданные как в России, Турции, так и на Западе. Среди них особый интерес вызывает вышедшая два года назад в США в издательстве Индианского университета книга «Russia’s PeopIe of Empire. Life Stories from Eurasia, 1500 to the Present» (Bloomington: Indiana University Press, 2012). В ней даны биографии выдающихся писателей, ученых, а также военачальников и представителей других областей деятельности, среди которых - Ломоносов, Багратион, Гоголь, Сталин и «менее известные, но не менее примечательные личности», начиная от Ермака до наших современников. Дагестанский исследователь М. Мусаев в статье «Ребекка Гульд об имаме Шамиле» отмечает: «Большинство героев книги представляют национальные меньшинства, что подчеркивает великое разнообразие России, формирование её как многонационального государства. В числе истории людских судеб представлено и жизнеописание имама Шамиля, автором которого является американка Ребекка Гульд» (Мусаев М. , 2014. С. 22-29). «Нет фигуры более значимой в акте памяти народов Кавказа, чем имам Шамиль», - пишет Ребекка Гульд (Цит. по: Мусаев М., 2014. С. 22). Известный ученый Н.А. Смирнов верно подметил существенное отличие между предшественниками и Гази-Мухаммедом: «Если до Гази-Мухаммеда лица, возглавлявшие то или иное движение, называли себя пророками и шейхами для того, чтобы, пользуясь влиянием религиозной идеологии, возвысить свой авторитет в глазах верующих и противопоставить себя местным ханам и бекам, то Гази-Мухаммед был первым, кто выдвинул идею объединения на основе ислама народов Чечни и Дагестана под лозунгом газавата, т. е. священной войны. Священную войну он объявил не только военно-оккупационному режиму, установленному царскими властями на Кавказе, но и местным ханам, поддерживавшим этот режим, и даже тем горцам-мусульманам, которые покорились русским» (Смирнов Н.А., 1963. С. 57). В народных произведениях Гази-Мухаммед изображается как человек исключительного мужества и непреклонных убеждений, непримиримый к противникам, в частности, к Аслан-хану Гази-Кумухскому, наделенный при этом даром магического воздействия на окружающих и даже на таких неординарных личностей, как Магомед Ярагский и Джамалутдин Гази-Кумухский. Таковым предстает он в легендарном предании «Как ослеп Ярагилав и как потерял дар речи кумухец», повествующем о том, как Аслан-хан, вызвав к себе Гази-Мухаммеда, выразил недовольство за внедрение им среди горцев шариата. В ответ возмущенный Гази-Мухаммед в резкой форме отчитал всесильного хана, потомка пророка, за неподдержание им шариата. «Присутствующие при этом были потрясены бесстрашной речью Гази-Мухаммеда в адрес хана, которому никто не смел перечить. Они пытались остановить его, но тщетно… Гази-Мухаммед по-прежнему продолжал, обращаясь к мюридам: «Вы почему его боитесь? Пусть он хан, но есть и выше его - это Аллах» (Сказания народов Дагестана.., 1997. С. 19). Гази-Мухаммед излучал гипнотическую энергию, страстную уверенность в своей правоте, в своих убеждениях. Когда он, повернувшись к Аслан-хану спиной, начал обуваться, хромой сын хана, «разозлившись на Гази-Мухаммеда за проповедь в адрес отца, сказал: «Посмотрите на этого гордеца! Моему отцу, которому еще никто не смел показать спину, наговорил такое, что собаке не говорят. Если бы он не был ученым, я бы ему отрубил голову». «Отрубил бы, если бы Аллах позволил», - сказал Гази-Мухаммед, повернувшись к нему» (Сказания народов Дагестана.., 1997. С. 20). Мстительный хан потребовал от шейхов Магомеда Ярагского и Джамалутдина Гази-Кумухского, чтобы они исключили Гази-Мухаммеда из числа мюридов и дали знать ему об этом письменно. Стоило почтенным старцам дать согласие на требование Аслан-хана, как Магомед Ярагский ослеп на оба глаза, а Джамалутдин лишился дара речи. Поняв, что это наказание за прегрешение перед Гази-Мухаммедом и раскаявшись в содеянном, они стали просить у Всевышнего прощения и поклялись, что не отправят к Гази-Мухаммеду письма. Тут же Магомед Ярагский прозрел, а Джамалутдин обрел дар речи. После этого в их душах пробудились непреходящие чувства особого уважения и любви к Гази-Мухаммеду, сохранившиеся до самой его смерти. И в дальнейшем они, хотя и знали, что Аслан-хан может их убить, преданно и непоколебимо поддерживали Гази-Мухаммеда. Это легендарное предание, вероятно, сложилось на основе действительного события, произошедшего между Гази-Мухаммедом и Аслан-ханом Гази-Кумухским, а также и Магомедом Ярагским и Джамалутдином Гази-Кумухским. В документальной исторической повести Гасанилава Гимринского «Газимухаммад» также приводится вышеназванное предание, которое, видимо, широко бытовало в народе, особенно среди алимов (Гимринский Г., 2004. С. 141-144). Интересный факт из жизни первого имама также подтверждает, что Гази-Мухаммед был незаурядной личностью, оказывал магическое воздействие на окружающих, подчинял их своей воле. Когда в горах насаждали шариат, Гази-Мухаммед отправился на равнину к Махди-шамхалу (Тарковскому) и потребовал: «Ты обязан ввести шариат в своей стране (вилайете)…». «Шамхал побледнел, очень перепугался и не смог ответить Газимухаммаду каким-либо резким словом. - Делай, делай, Газимухаммад! Делай ты в моем вилайете, буду и я делать. На то мое согласие и разрешение тебе» (Гимринский Г., 2004. С. 124). В народных произведениях с образом Гази-Мухаммеда связывается художественно выраженная тема рока, пророческого предвидения о высоком назначении Шамиля, которая проходит в преданиях в различных вариациях («Сон Гази-Мухаммеда», «Если бы ты знала, кто такой Шамиль!» «Гази-Мухаммед и Шамиль» и т. д.) Так, в предании «Если бы ты знала, кто такой Шамиль…» наглядно проявляются необычайный провидческий дар, магические способности имама Гази-Мухаммеда. Рассказывают, что «как-то при встрече с имамом Гази-Мухаммедом одна старая женщина пожаловалась ему на муталимов, особенно на Шамиля. В ответ Гази-Мухаммед сказал ей: «Если бы ты знала, кто такой Шамиль и какое будущее его ожидает!» «Почему я не знаю, - обиженно возразила старушка, - этот Шамиль - сын нашего Денгава». Гази-Мухаммед, рассердившись, промолвил: «До камня быстрее дойдет сказанное, чем до тебя». В это время как бы в подтверждение сказанного зашевелился каток на крыше. По знаку имама он тут же остановился» (Сказания народов Дагестана..,, 1997. С. 28). Как идеальный предводитель Гази-Мухаммед в преданиях наделен высокими достоинствами: он обладает не только провидческим даром, умением подчинять окружающих своей воле, но и разносторонними знаниями, душевной щедростью, отзывчивостью (предания «Гази-Мухаммед и Шамиль», «Гази-Мухаммед», «Об освобождении из рабства гимринца» и др.). Историческая личность предстает в фольклоре как идеальная, если соответствует народным идеалам, этико-нравственным нормам, согласно которым внимание к беднейшим слоям общества является основным критерием оценки предводителя. Подобное восприятие личности Гази-Мухаммеда, его благородных поступков наглядно прослеживается в предании «Об освобождении из рабства гимринца» (Аварские народные сказки, 1958. С. 198-199). Находясь в крепости Кизляр, Гази-Мухаммед узнал, что в Ногае в положении раба находится некий гимринец, и тут же поехал на его розыски. После долгих расспросов он наконец добрался до ногайского селения, где и нашел своего земляка Хирачил Магомеда. Гази-Мухаммед попросил сына хозяина (сам хозяин уехал в хадж) отпустить вместе с ним на родину его земляка. Молодой ногаец, изумленный красотой и изяществом черкески, в которую был одет Гази-Мухаммед, не мог оторвать взгляда от нее. И он согласился освободить гимринца, если Гази-Мухаммед уступит ему свою черкеску. Последняя, как и оружие, всегда была предметом гордости для горца, но Гази-Мухаммед не раздумывая снял ее и накинул на юношу. Такая щедрость возвеличивает вождя горцев, раскрывает его нравственную сущность. Как отмечает А.Я. Гуревич, щедрость в средневековом обществе воспринималась «определяющим качеством вождя не менее существенным, чем военная удача» (Гуревич А.Я., 1972. С. 199). Следует заметить, что детали одежды, редко упоминаемые в преданиях, используются здесь в целях создания идеального образа. Гази-Мухаммед, вопреки запретам учителя, известного ученого Саида Араканского, а также наставника шейха Джамалутдина, возглавил народно-освободительную борьбу горских народов. По преданию «Гази-Мухаммед», он, опасаясь влияния Саида Араканского на горцев, особенно на араканинцев, собрал в Ирганае [Ирганай - ныне селение Унцукульского района], в местности Кваритлух, жителей сел. Гергебиля, Эрпели [Эрпели - ныне селение Буйнакского района] и произнес перед ними речь: «Следует быть по-настоящему верующими людьми, строго соблюдать все предписания шариата - в противном случае не ждите от меня пощады». Сподвижники имама из Гимры, недовольные его резким выступлением, сказали ему: «Твоя речь должна быть доброжелательной, внушающей доверие к твоей вере и располагающей людей к тебе». На это имам ответил: «Что за странные речи я слышу от вас, почему я должен льстить им, разве я нанимаю работников для своего хозяйства?» (Сказания народов Дагестана.., 1997. С. 28). Здесь Гази-Мухаммед, будучи человеком непреклонных убеждений, требует от горцев неукоснительного соблюдения предписаний шариата. Судя по приведенному преданию, при общении с горцами первый имам не всегда проявлял такие необходимые качества для предводителя, как терпимость, дипломатичность. В другом предании - «Иса из Чиркея» - Гази-Мухаммед представлен как искусный проповедник, оратор, умеющий привлечь людей на свою сторону, внушить им веру в свою правоту. Когда в 1828 году имам со своими приверженцами прибыл в аул Чиркей, чтобы призвать жителей к шариату, более сорока молодых вооруженных чиркеевцев на конях примкнули к его отряду. Рассказывают, что красивый, статный юноша, держа под уздцы прекрасного жеребца, подошел к имаму и сказал: «Газимагомед, примите этого скакуна в подарок. Дарю от всей души и очень прошу и меня взять в свой отряд». Говорят, Газимагомед так ответил юноше: «Спасибо, герой, за подарок, но конь у меня есть. А вот второй твоей просьбе я вдвойне рад: садись на своего жеребца и пристраивайся к моему отряду» (Дадаев Ю.У., 1997. С. 47). Здесь проникнутый праведными чувствами к Гази-Мухаммеду, Иса из Чиркея пожелал подарить ему коня, что являлось самым ценным и дорогим для горца-воина. Так он выразил свое отношение к имаму: восхищение, преклонение перед ним, желание бескорыстно служить и быть ему полезным. Иса до самой смерти не покидал Гази-Мухаммеда и погиб вместе с ним в Гимринском сражении. По сведениям лезгинского ученого Г. Садыки, Гази-Мухаммед обладал и поэтическим даром. В сборнике «Асари ал-Яраги» ученый обнаружил стихотворение Гази-Мухаммеда «Клич к газавату», оно было опубликовано в газете «Путь ислама» (1993. № 3): Невежда выносит несчастному свой приговор, Презренный - во главе, достойный низвергнут в позор. Спасти от позора нас может теперь газават. Нет больше дорог - говорит вам Гази-Мухаммад. Пускай запылает повсюду священный пожар. Точите кинжалы, молитесь! Аллах велик! (Цит. по: Рамазанов Х.Х., 2003. С. 65). Магомед Ярагский четко определял качества, необходимые для имама, предводителя освободительной борьбы: ученость, храбрость, уважение простых людей и безукоризненную нравственность. Среди них на первое место он ставил ученость. Именно таким был Гази-Мухаммед. Как было отмечено выше, он был учеником Саида Араканского. Тот сказал своему кунаку Сакиталау, односельчанину Гази-Мухаммеда: «В нашем обществе «Хиндалалов» не найти ещё одного такого ученого, как он (Гази-Мухаммед. - Авт.). Ты послушай меня. Приходил он раз ко мне с тем, чтобы учиться у меня, а на деле сам поучил меня и ушел. Совсем особых свойств человек он. Вы тоже узнаете его после» (Гимринский, 1997. С. 188). Признанный ученый Гази-Мухаммед требовал почтительного отношения к ученым. В 1827 году он писал шамхалу Тарковскому: «Удивительнее всего в вашем письме фраза «Я люблю ученых и приглашаю их». Ты не знал цену науки. Коли бы знал, то ты не вызывал бы ученых к себе, а сам бы посещал их потому, что науку посещают, а не наука посещает. Я не пойду к султанам, а если у них ко мне имеется дело, пусть они сами приходят» (Движение горцев… 1959. С. 56). Один из руководителей борьбы горцев Гаджи-Али Чохский писал, что Гази-Мухаммед - «человек ученый и храбрый. Он действовал на народ своим умом и знанием, не проливал кровь мусульман, не грабил их имущество, не прельщался земными благами и не дорожил жизнью» (Гаджи-Али, 1990. С. 11). Во многих преданиях, литературных воспоминаниях говорится об ожесточенной защите горцами сел. Гимры, где 10 октября 1832 года произошло последнее сражение Гази-Мухаммеда. Многочисленные царские войска под командованием барона Розена подступили к селению. Гази-Мухаммед со своим небольшим отрядом несколько раз отбивал штурм Гимры. После ожесточенного боя селение было оставлено горцами, отступившими в ущелье. И здесь Гази-Мухаммед потерял несколько храбрецов. Оставшиеся пятнадцать мюридов заперлись в двухэтажной башне, построенной в самом узком месте Гимринского ущелья. Вскоре из этой горстки храбрецов в живых осталась лишь половина… И тогда Гази-Мухаммед обратился к мюридам со словами: «Здесь всех нас перебьют, и мы погибнем, не причинив вреда врагу, лучше пробиваться…» Однако желающих первыми броситься на явную смерть не нашлось. Затем Гази-Мухаммед обратился к Шамилю: «Дорогой мой, я видел сон, что отсюда спасешься только ты, тебе придется возглавить газават». Он обнял Шамиля, окинул прощальным взглядом мюридов и прыгнул из башни. Но брошенный с крыши камень, угодив в шею, свалил его с ног, и имам был заколот штыками (Дибиров М., 1973. С. 52). Предание о защите горцами сел. Гимры 10 октября 1832 года, возникшее, очевидно, по следам героических событий, проникнуто мыслью о «страстном желании смерти за веру в священной войне». Смерть имама Гази-Мухаммеда поистине величественна: он, будучи один против многих, бросился в гущу врагов и умер шахидом, приобщившись мученической смертью к святым. Мотив «один против многих» или «немногие против многих» весьма характерен для религиозных произведений, подтверждение тому находим в «Дербент-наме»: «Когда один мусульманин выходил на поле боя для сражения, то, если его атаковали даже десять тысяч кафиров, от благоговейного трепета, перед тем мусульманином (все те) десять тысяч кафиров-христиан (замертво) пали на землю»; «каждый мусульманин-газий убивал в тот день по триста кафиров» (Дербент-наме, 1993. С. 23). В основе образов имамов - идеальных предводителей, в частности, Гази-Мухаммеда, - лежат те присущие им качества, которые высоко ценятся ортодоксальным исламом: ученость, борьба с «неверными», готовность пойти на смерть за мусульманскую веру, провидческий дар, стойкость взглядов. Обращает на себя внимание, что характеристика, данная известным дагестанским ученым Д.М. Магомедовым разносторонней личности имама Гази-Мухаммеда, в целом перекликается с трактовкой этого образа в народной исторической прозе. «Сама личность Гази-Мухаммеда очень точно соответствовала той исторической миссии, которая выпала на его долю. Свободный уздень, равный среди равных, авторитетнейший ученый, человек твердых убеждений, непреклонной воли, личного мужества, пламенный проповедник и оратор, предводитель народа праведной чистоты и честности, он являл пример идеального руководителя народных масс. Он излучал особую энергию и страстную убежденность в правоте и праведности начинаемого дела» (Магомедов Д., 1997. С. 30).
M R Khalidova
Институт ЯЛИ ДНЦ РАН
Author for correspondence.
Email: Lyalidnc@iwt.ru
Махачкала
- Avar folk tales / comp. M. Saidov. Makhachkala, 1958: 230. In Avar.
- Hadji-Ali. Story of an eyewitness about Shamil. Makhachkala, 1990: 22-108.
- Gimrinsky G. Gazimuhammad: the story. // Bahadur Malachikhanov / author-comp. A.M. Murtazaliev. Makhachkala, 2004: 84-187.
- Gimrinsky G. Imam Ghazi-Magomed / transl. from Avar. B. Mallachikhanov // Gazimuhammed and the early stage of the anti-feudal and anti-colonial struggle of the peoples of Dagestan and Chechnya. Makhachkala, 1997: 178.
- Gurevich A.Y. Category of medieval culture. M., 1972: 318.
- Dadaev U. On the trails of Shamil’s battles. Makhachkala, 1997: 280.
- Movement of the mountaineers of the North-Eastern Caucasus in the 20-50s of the XIX century: a collection of documents. Makhachkala, 1959: 59.
- Derbent-nameh (Rumyantsev's list) / introduction, translation, commentaries by G.M-R. Orazaev // Shikhsaidov A.R., Aitberov T.M., Orazaev G.M-R. Dagestan historical works. M., 1993: 301.
- Dibirov M. Strong and persistent ones. Makhachkala, 1973: 112.
- Magomedov D. Lessons of history and modernity // Gazimuhammed and the early stage of the anti-feudal and anti-colonial struggle of the peoples of Dagestan and Chechnya. Makhachkala, 1997: 26-31.
- Musaev M. Rebecca Guld about Imam Shamil // Dagestan. 2014. No. 10 (109): 22-29.
- Omarov M. About Nazhmudin // Akhulgo. 1999. № 3. November. 12-14. Ghazi-Muhammad was right: the descendants did not forget him. In 1994, the public of Dagestan and Chechnya widely celebrated the 200th birthday anniversary of Gazi-Muhammad, the first Imam of Dagestan and Chechnya. A memorial at the place of the death of Gazi-Muhammad was installed in the village of Gimry.
- Potto V. The Caucasian War in selected essays, episodes, legends and biographies. Tiflis, 1889. Vol. 5. Ed. I: 29.
- Ramazanov H.H. The epoch of Shamil. Makhachkala, 2003: 342.
- Strong and persistent ones. Makhachkala, 1973. Legends of the peoples of Dagestan on the Caucasian War / comp. M.R. Khalidov. Makhachkala, 1997: 170.
- Smirnov N.A. Muridism in the Caucasus. M., 1963: 156.
- The events, which are described in the legend, occurred approximately in 1828-1829, when Ghazi-Muhammad was not yet proclaimed an imam.
- Tagirov M. Imam Ghazi Muhammad // Imam Gazimuhammad. Makhachkala, 1992. In the Avar language. 83.