History, Archeology and Ethnography of the Caucasus

Зажглась, друзья мои, война; И развились знамена чести; Трубой заветною она Манит в поля кровавой мести! В одном стихотворении М.Ю. Лермонтова «Война» (1829 г.) образно подмечен один из важнейших атрибутов военных сражений, свидетелем которых в будущем на Кавказе будет поэт, - это знамя. Согласно определению профессора Николаевской академии Генерального штаба полковника М.А. Газенкампфа (1843-1913), знамя - это «войсковая святыня, под которую соединяются верные своему долгу воины, идут с нею в бой и умирают за нее: честь и слава для воина дороже жизни» (Газенкампф М.А., 1888. С. 283). В более утилитарном значении знамя - это кусок материи, прикрепленный к древку, имеющему на верху какое-нибудь эмблематическое изображение (Кузьмин-Караваев В.Д., 1894. С. 620). В традиции многих народов и культур знамена, захваченные у противника, покинутые им на поле боя или сданные при капитуляции, выступали в качестве ценнейшего военного трофея для победителя. В этом отношении не является исключением и целый ряд войн, происходивших на Кавказе в XVIII-XIX вв., где одним из активнейших участников выступала Российская империя. Проявляя геополитическую заинтересованность в обладании данным регионом, она нередко сталкивалась с интересами местного населения, а также других, противостоящих этим желаниям, государств (Персии и Османской империи). Это зачастую приводило к открытому противостоянию, где театром военных действий преимущественно выступали земли кавказских народов. Нескончаемый поток сражений и стычек в деле «водворения русского владычества на Кавказе» приводил к накоплению захваченных военных трофеев (знамена, образцы холодного и огнестрельного оружия, символы власти и достоинства, артиллерия и т.д.), которые передавались в музеи, штаб-квартиры подразделений армии, церкви и храмы. Выйдя победителем в этом изнурительном противостоянии, участники тех событий закономерно пришли к идее о необходимости увековечивания их деяний и подвигов в боевой летописи империи. Побуждение помнить и знать о военной славе предшественников, а также соответствовать их примеру, в первую очередь, было адресовано российской армии. По этому поводу военный историк-кавказовед Б.С. Эсадзе (1864-1914) отмечал: «приемники старых воинов кавказских обязаны знать про доблестные дела отцов и дедов своих» (Эсадзе Б.С., 1899. С. III). По мысли другого знатока военной истории В.А. Потто (1836-1911), эффективно эту функцию смог бы на себя возложить и выполнить военно-исторический музей, «который передаст нам вековые предания Кавказской войны не в духовной силе молитвы* [*здесь имеется в виду строительство Александро-Невского военного собора на Гунибской площади Тифлиса в 1870-1890-е гг. в память об окончании Кавказской войны], а в более вещественных, так сказать, осязательных формах. И именно только в этих формах, в этих живых образах и заключено для музея его историческое и великое воспитательное значение» (Потто В.А., 1888. С. 6). Музей мог бы также стать идеальным местом для хранения и демонстрации накопленных боевых трофеев, которые, выступая в качестве вещественных доказательств, наглядно рассказывали бы посетителю о боевых подвигах частей российской армии на Кавказе в XVIII-XIX вв., а также их роли в расширении империи не только за счет Кавказа, но и Центральной Азии. Идея строительства подобного учреждения была озвучена 24 января 1884 г. Главноначальствующим на Кавказе генерал-адъютантом А.М. Дондуковым-Корсаковым (1820-1893), который обратился к военному министру П.С. Ванновскому с просьбой испросить Высочайшее соизволение на устройство в г. Тифлисе военно-исторического отдела при Кавказском музее. 9 февраля 1884 г. военный министр известил командующего войсками, что император «вполне одобрил мысль об устройстве военного музея» (Памятная записка…, Л. 118). 9 октября 1885 г. в основание фундамента будущего музея был заложен первый камень, а окончательно строительство было завершено в 1892 г. Одновременно с постройкой здания был дан отсчет началу сбора экспонатов, в наличии которых устроители музея испытывали серьезные трудности. Частично предметный дефицит пытались компенсировать заказом художественных батальных полотен, отражавших ключевые, переломные события в продвижении России вглубь Кавказа (работы Н.С. Самокиша, Ф.А. Рубо, И.К. Айвазовского и др.) и портретов наиболее видных участников тех событий (работы М.В. Нестерова, Л.К. Лонго, П.П. Колчина, А.И. Шамшинова и др.). Их наличие в стенах музея позволяло также достичь эмоционального воздействия на посетителя, погружавшегося в атмосферу событий прошлого. Однако основной проблемой в деле наполнения пустующих залов музея предметным рядом была некомпетентность органа, отвечавшего за весь комплекс музейных работ - инженерного управления Кавказского военного округа. Инженеры успешно справились с задачей строительства здания, но они не имели навыков поисковой, экспозиционной и фондовой работы. Выход из сложившегося положения был предложен В.А. Потто, который убедил руководство Кавказского военного округа передать (1 марта 1906 г.) практически пустующее здание музея в ведение военно-исторического отдела при окружном штабе, как учреждении, близком по цели и задачам, стоявшим перед музеем. Передача музея в непосредственное ведение В.А. Потто, который стал его директором, явилось для музея «золотым» периодом существования. Усилиями В.А. Потто и его помощников (В.И. Томкеева, С.С. Эсадзе) была заложена научно-идеологическая концепция музея, отлажена система поступления, атрибутирования, хранения и учета музейных предметов. К началу 1910-х гг. все коллекции музея были четко структурированы и подразделялись на следующие отделы: Отдел I - Знамена, значки, знаменные скобы и юбилейные ленты: а) российские знамена времен царствования Анны Ивановны, Екатерины II, Павла I; знамена Ганжинские; Эриванские; Нухинские; Персидские; знамена турецкие 1828-1829 гг.; знамена и значки горские; знамена почетные ханские; знамена турецкие 1853-1856 гг.; знамена и значки грузинских пеших и конных частей; знамена конно-мусульманских полков; знамена турецкие 1877-1878 гг.; войсковые знамена; значки, принадлежащие кавказским деятелям и другие; б) Знаменные скобы; в) Александровские юбилейные ленты); Отдел II - Портреты Высочайших Особ и кавказских деятелей: а) писанные масляной краской; б) гравированные, а также литографии, фототипии и другие); Отдел III - Картины: а) писанные масляной краской; б) гравюры, литографии, фототипии, фотографические снимки и другие); Отдел IV - Бунчуки, жезлы, булавы, ключи от городов и трон: а) бунчуки; б) жезлы; в) булавы; г) ключи городов; д) трон* [*трон персидского принца Аббас-Мирзы (1783-1833), взятый в качестве трофея российскими войсками при вступлении в Тавриз в 1827 г. Поступил в музей в 1906 г. из Московской оружейной палаты]; Отдел V - Ордена, медали, печати и монеты: а) ордена и медали, принадлежащие кавказским деятелям; б) коллекции медалей историческая; в) наградные медали и кресты, жалованные войскам для ношения на груди в память военных событий; г) коллекция печатей; д) монеты; Отдел VI - Бюсты, модели, статуэтки, группы и разные фигуры: а) бюсты; б) модели; в) статуэтки, группы и разные фигуры; Отдел VII - Оружейный: а) холодное оружие; б) коллекция кинжалов и бебутов; в) образцы вооружения иностранных армий; г) огнестрельное оружие; д) коллекция пистолетов и револьверов; Отдел VIII - Артиллерийский; Отдел IX - Одежда и снаряжение: а) старинные доспехи, Высочайше жалованные вещи императору Александру III, а также предметы снаряжения, принадлежавшие разным кавказским деятелям и другие; б) образцы обмундирования и снаряжения (манекены); Отдел X - Разные предметы и вещи; Отдел XI - Библиотека (Высочайшие грамоты, альбомы и разные документы) (Опись имущества…, Л. 1). В 1911 г. в музее было также положено начало образования Морского отдела, «чтобы ознакомить молодое поколение с доблестной службой моряков Черноморского флота в достопамятную Кавказскую войну» (Переписка…, Л. 3 об.). Значительную помощь в наполнении музея оказали Артиллерийский исторический музей, Императорский Эрмитаж, Московская Оружейная палата, Петропавловский собор Санкт-Петербурга, Чудов монастырь Московском кремля, Троицкий собор лейб-гвардии Измайловского полка и т.д. По этому поводу заведующий знаменным отделом Артиллерийского музея П.И. Белавенец (1873-1932) отмечал следующее: «в Тифлисский музей “Храм Славы” отправили все знамена не только полков, что служили на Кавказе, но ошибочно* [*можно предположить, что здесь имеется в виду польский штандарт королевского конного полка, который не имел прямого отношения к событиям на Кавказе. Штандарт был захвачен черноморскими казаками под начальством кошевого атамана Захария Чепеги при штурме А.В. Суворовым предместья Варшавы Праги в 1794 г.] и часть знамен гвардейских полков, даже не оставив у себя образцов. Из Эрмитажа были переданы все трофейные знамена, взятые на Кавказе и Кавказскими войсками» (Белавенец П.И., 1927. С. 6). Общее количество знамен и значков, относящихся к I Отделу, установить пока довольно сложно. Можно предположить, что их было более 180 единиц. Однако численность знамен периода Кавказско-горской войны* [*термин, используемый в Указателе и путеводителях по музею], т.е. Кавказской, хранившихся в Кавказском военно-историческом музее, установлена точно - 44 единицы: 25 знамен и 19 значков (Таблица). Прежде чем приступить к описанию истории и судьбы этих уникальных реликвий, следует пояснить значение термина «значок», который адекватно отражал бы его суть применительно к предмету исследования. В архивных документах, относящихся к истории музея, этот термин не имеет толкований, отсутствует критерий, которым руководствовались сотрудники музея при разделении коллекции на знамена и значки. Вполне логичное и соответствующее реалиям того времени пояснение можно найти в произведении участника Кавказской войны Л.Н. Толстого «Набег. Рассказ волонтера» (1852 г.). Описывая начало боя с горцами, писатель обращает внимание на значки с красными и синими лоскутами на палках, замеченные полковником Хасановым у двух горцев, едущих впереди наступавших конных татар. В примечаниях Л.Н. Толстой объясняет читателю, что «значки между горцами имеют почти значение знамен, с тою только разницею, что всякий джигит может сделать себе значок и возить его». История поступления горских знамен и значков в музей начинается с 1888 г., когда шесть значков наиба имама Шамиля Бук Мухаммада (Таблица, № 32, 39-43) были переданы из Тифлисского артиллерийского склада. Возможно, что своим появлением в стенах музея они обязаны посещению 28 сентября 1888 г. строительной площадки императором Александром III, который в рамках своего маршрута по Кавказу (18 сентября - 14 октября) находился несколько дней в Тифлисе (Потто В.А., 1889. С. 146-148). Тогда специально к его приезду устроителями музея была подготовлена часть будущей экспозиции, которую требовалось наполнить предметным рядом. С посещением строящегося Кавказского военно-исторического музея императором связано еще одно важное событие: Александр III, поблагодарив задействованный коллектив за работу, предложил именовать будущий музей «Храмом Славы». Возвращаясь к значкам наиба Бук Мухаммада, следует подчеркнуть, что уже тогда они поступили в музей в ветхом состоянии, «а от двух из них остались только клочки» (Указатель, 1907. Отд. 2, С. 15). Эта информация особенно важна для проведения атрибуции, а также соотнесения их с данными опубликованных и архивных документов. Следующий этап поступления коллекции горских знамен и значков относится к 1906 г., когда из Императорского Эрмитажа в музей было пожаловано 27 единиц (Письмо помощника…, 1906. Л. 54). В документе имелось указание о том, кому они принадлежали и в каком году были захвачены, за исключением четырех знамен, о которых было только известно, что они были взяты в 1847 и 1848 гг. Скорее всего, к двум из этих четырех анонимных единиц следует отнести значки наибов имама Шамиля Омар-Дебира (Таблица, № 19) и Хаджи-Мурата (Таблица, № 35), которые совпадают по времени их захвата российскими войсками. Не исключено также, что изначально поступившие знамена и значки хранились в Царскосельском дворцовом Арсенале (Жиль Ф., 1860. С. 173-174), который в 1906 г. был ликвидирован, в связи с чем часть хранившихся в нем знамен поступила в Артиллерийский исторический музей, а часть - в Эрмитаж (Белавенец, 1927. С. 6). Этот «маршрут» движения знамен и значков, в частности, подтверждается на примере значка наиба имама Шамиля Мухаммада Омара Канадольского (Таблица, № 33), с которым связана интересная история. 10 октября 1850 г. цесаревич Александр Николаевич, путешествуя по Кавказу, остановился ночевать в местечке Сал-Оглы. Для почетного караула была вызвана с Лезгинской линии 1-я сотня Грузинской пешей дружины, которая и встретила цесаревича в развернутом фронте. «Большинство людей было с георгиевскими крестами или медалями за храбрость, а на правом фланге сотни развевался неприятельский значок “Кааба”. Цесаревич произвел сотне небольшое ученье, благодарил ее от имени государя за славную боевую службу и обратил внимание на ее боевой трофей. Выслушав историю этого значка, цесаревич тут же изъявил желание иметь его у себя в память первого знакомства с храброй дружиной. Восторгу грузин не было предела, и значок Магомы-Омара немедленно был отправлен в Петербург, где до самой кончины императора Александра II хранился в Царскосельском дворце» (Указатель, 1907. Отд. 2. С. 32). Поступившие в музей знамена не только хранились в его залах, но и экспонировались на выездных выставках. Так, в 1913 г. знамена натухайцев (Таблица, № 22) и шапсугов (Таблица, № 23) были представлены на сельскохозяйственной и культурно-промышленной выставке Черноморского побережья Кавказа «Русская Ривьера» (Каталог, 1913. С. 71; О командировании…, Л. 1). Следует подчеркнуть, что информация о практически каждом из горских знамен и значков имеется в специально подготовленном для посетителей «Указателе по Кавказскому военно-историческому музею» (Указатель, 1907), который на сегодняшний день является библиографической редкостью. На его страницах исследователь может найти сведения о краткой истории интересующих его материалов и предметов, а также их описание. В отношении знамен описание не всегда являлось детализованным (отсутствовала информация о размерах знамени, древка, а также сохранности), что зачастую вызывает трудности в соотнесении текста описания с изображением или фотографией знамени. Ввиду того, что целый ряд горских, персидских и турецких знамен и значков имел на полотнище надписи на арабском языке (в основном это суры из Корана), в «Указателе» помещены их частичные переводы на русский язык. Для этой цели руководством музея был специально приглашен ученый мулла (О военно-историческом музее…, Л. 657 об.). Нередко в этом издании отсутствуют указания и на источник поступления в «Храм Славы» ряда знамен и значков (Таблица, № 25-31, 34, 36-38, 44). Подробная ситуация, связанная с горской коллекцией, может быть существенно дополнена и исправлена с привлечением документов и материалов Комиссии по описанию боевых трофеев русского воинства и старых русских знамен (Трофейная Комиссия). Она была образована в 1911 г. по инициативе капитана 2 ранга П.И. Белавенца при императорской Военно-походной канцелярии. Ее основной задачей являлись организация выявления знамен, хранившихся в музеях и соборах по всей Российской империи, составление формуляров и картотеки. Для научной атрибуции выявленных знамен сотрудниками Комиссии использовались архивные документы. Также знамена фотографировались, изображения переводились на ватман в пяти экземплярах и раскрашивались акварелью с точным воспроизведением цвета (Автократов В.Н., 1990. С. 65). По сохранившимся архивным документам известно, что летом 1913 г. члены Комиссии (П.И. Белавенец и капитан С.А. Тулузаков) работали со знаменами, хранящимися в Кавказском военно-историческом музее (Письмо председателя…, Л. 490). Не исключено, что зарисовкой знамен занимался известный военный историк, вексиллолог Г.С. Габаев (1877-1956), который в 1913-1914 гг. зарисовал и зарегистрировал около 2 тыс. акварелей. Всего собрание Трофейной комиссии к 1917 г. состояло из 16230 акварелей (Вознесенская И.А., 2006, С. 93). Подтверждение этой информации также можно найти в работе П.И. Белавенца, который сообщал о проходившей в Артиллерийском музее в 1927 г. выставке рисунков Трофейной комиссии. Рисунки были тематически распределены на несколько групп, одна из которых именовалась «Знамена восточных народов и кавказских горцев». Заведующий знаменным отделом пояснял, что эти акварели «зарисованы с трофейных оригиналов, главным образом Тифлисского музея Храма Славы. Эти подлинники, говорят, ныне все утрачены. Они резко отличаются от европейских образцов. В навершии часто видим распростертую руку пророка Али и отпечаток копыта его лошади. На персидских - изображение льва с восходящим солнцем. И вообще на мусульманских знаменах - арабские надписи и изречения из Корана (Белавенец П.И., 1927. С. 50). В 1948 г. все акварели, а также эскизные рисунки, фотографии знамен, документы Трофейной Комиссии были переданы из Артиллерийского исторического музея в Эрмитаж, где и поныне хранятся (Вознесенская И.А., 2006. С. 94). Их использование в практической работе (например, при издании каталога горских знамен) позволит наглядно показать сохранность, степень износа и утраты отдельных единиц, получить очень важные данные о цветовой гамме коллекции знамен и значков, что существенно упростит их атрибуцию. Помимо акварелей Трофейной Комиссии не потеряли своей актуальности и зарисовки ученика Кавказского общества поощрения изящных искусств Халил-бека Мусаясула (1897-1949) которые передают важные детали знамен и значков: навершие на древке знамени, форма полотнища, цветовое исполнение и т.д. (Доного Х.М., 1997). Возвращаясь по хронологии к истории музея, следует подчеркнуть, что полноценно он функционировал 8 лет: с момента его официального открытия 11 февраля 1907 г. до конца декабря 1914 г., когда в результате неудач Кавказской армии на российско-турецком театре военных действий (в районе г. Сарыкамыш) и необоснованной панике в связи с этим помощника Главнокомандующего Кавказской армией генерала А.З. Мышлаевского (считавшего возможным захват турками Тифлиса), было принято решение о начале проведения эвакуации государственных учреждений (Максимчик А.Н., 2014. С. 101-102). 18 декабря 1914 г. доклад о необходимости эвакуации, поступивший от временно исполняющего обязанности начальника штаба Главнокомандующего Кавказской армией генерал-майора Ф.Т. Рябинкина, был заслушан и одобрен графом И.И. Воронцовым-Дашковым (Об эвакуации…, л. 6). Вечером того же дня в штаб округа был вызван директор музея полковник С.С. Эсадзе (1870-1927), которому ввиду значительной ценности музейных экспонатов было приказано приступить к эвакуации имущества в г. Ставрополь. На момент эвакуации музея в нем находилось 1060 предметов: «больших картин 25, малых картин 120, портретов царских 15, портретов деятелей 146, манекенов 30, витрин 37, остальных предметов 687» (Об эвакуации…, л. 6). 28 января 1915 г. коллекции музея были доставлены по железной дороге в Ставрополь, где находились до начала 1923 г., а в пустующем здании музея в 1920 г. власти Грузинской демократической республики приняли решение основать Национальную художественную галерею (Тифлис и его..., 1925. С. 140). С этого момента здание музея из первоначального военно-исторического профиля трансформировалось в выставочное помещение художественного музея. Политическое руководство Грузии не проявляло интереса к судьбе эвакуированного имущества и не было заинтересовано в восстановлении деятельности музея. Вопрос о возвращении эвакуированных архивных и музейных материалов был поднят Народным комиссариатом просвещения Грузинской ССР в 1923 г. Миссию по реэвакуации возложили на директора Центрального архива Грузии профессора С.Н. Какабадзе (1886-1967), который блестяще справился с поставленной задачей. 22 февраля 1923 г. музейные ценности были доставлены в Тифлис, однако они оказались невостребованными - все ящики с экспонатами были переданы на хранение в Центрархив (Доклад…, 1923. С. 280). Время возвращения коллекций совпало с активными процессами национально-культурного строительства на всей территории Кавказа. Ярким его проявлением стали организация и открытие республиканских музеев, которые возглавили знатоки истории и культуры региона (Д.М. Павлов, И.А. Наврузов, Д. Шарифов, Б.А. Скилиотти). Так, в конце 1923 г. при созданном Дагестанском краеведческом музее был сформирован Музейный комитет, в задачу которого входило: 1) разработка программы по пополнению отделов созданного музея, 2) проведение мониторинга коллекций в других музеях, имевших отношение к истории Дагестана. Директор музея Д.М. Павлов (1884-1930) и члены Музейного комитета были хорошо осведомлены об имевшихся музейных коллекциях «Храма Славы», находящихся в подвалах архива Грузии. По этому поводу Д.М. Павлов писал, что поскольку эти ценности не использовались грузинской стороной, «то имелись все и формальные и нравственные основания начать хлопоты по переводу их в Дагестан» (В Музейном Комитете, 1926. С. 44). Первое обращение Совета народных комиссаров Дагестана с данной просьбой датировано 12 октября 1924 г. В двадцатых числах декабря 1924 г. Наркомпрос Грузии принял постановление, в котором не возражал о возвращении исторических документов и музейных предметов, имевшихся в бывшем военно-историческом музее. Для этого необходимо было присутствие представителя со стороны Дагестана с соответствующими полномочиями (Переписка СНК…, Л. 248). 9 февраля 1925 г. Председатель музейного комитета Дагестанского Наркомпроса сообщил в СНК Дагестана, что «для получения экспонатов для Даг[естанского] музея из Музея Грузии уполномочен студент Джамалов. Работу по отборке и высылке их в Махач-Кала предполагается закончить в конце февраля» (Переписка СНК…, Л. 251). 20 марта 1925 г. в газете «Красный Дагестан» была помещена статья «Ценное пополнение Дагестанского музея». В ней отмечалось следующее: «…получение коллекций принял на себя Пред[седатель] Даг[естанского] ЦИКа тов. Самурский, выезжавший в Тифлис на 3 сессию ЦИКа СССР. Благодаря его настойчивости, а также благожелательному содействию Наркомпроса Грузии тов. Д. Канделаки, коллекция была получена полностью и доставлена в Дагестанский музей…» (Переписка СНК…, Л. 254). По всей видимости, в отношении знамен и значков, отбор экспонатов для Дагестанского музея осуществлялся неподготовленным уполномоченным, проводился в спешке, что отразилось на целостности самой коллекции. Профессор С.Н. Какабадзе в беседе с сотрудником Артиллерийского исторического музея Т.И. Воробьевым (1898-1966), интересовавшимся судьбой коллекций бывшего «Храма Славы», подчеркивал, что «им (т.е. делегированным из Махачкалы сотрудникам) была предоставлена полная свобода отбора» (Воробьев Т.И., 2006. С. 128). Из Тифлиса в Махачкалу было доставлено два вагона с частью ценностей бывшего музея (В Музейном Комитете, 1926. С. 44). В ее состав входило более 100 музейных предметов, в число которых входили подлинные полотна художника Ф.А. Рубо, портреты участников Кавказской войны, а также знамена (Каймаразов Г.Ш. 2007. С. 181; Нагиева М.К., 2010. С. 43). Так, уже в 1927 г. в третьем томе «Дагестанского сборника» были опубликованы фотографии значков наиба Хаджи-Мурата (Ясулов Г., 1927. С. 21, 41), а в 1997 г. известным дагестанским историком Х.М. Доного, работавшим в музее, был подготовлен и издан каталог знамен, 22 единицы которого были представлены в собрании бывшего Кавказского военно-исторического музея* (*в это число не входят знамена, пожалованные народам Кавказа Российским правительством, которые также имели непосредственное отношение к музею) (Доного Х.М., 1997). Таким образом, в настоящее время в коллекции Дагестанского государственного объединенного историко-архитектурного музея представлено 22 знамени и значка, одно из которых экспонируется в Гунибском краеведческом музее (Таблица, № 8). Летом 2012 г. историком П. Тахнаевой (Тахнаева П., 2012) в фондах Национального музея Грузии было обнаружено и сфотографировано еще 9 горских знамен и значков (Таблица, № 12, 13, 15, 16, 18, 30, 31, 32, 38). Их атрибуция стала возможной благодаря «Каталогу знамен государственного музея Грузии» (საქართველოს, 1969), однако работа с ними еще не закончена (требуется осуществить перевод надписей с арабского языка на русский, сделать замеры полотнищ, древок, а также детально описать сохранность знамен). Возвращаясь к истории передачи коллекций бывшего Кавказского военно-исторического музея из Грузии в другие музейные собрания, нужно сказать, что аналогичные запросы были отправлены из Майкопа, Баку и Грозного и частично одобрены Наркомпросом Грузии (Maksimchik А., 2013). В 1925 г. усилиями директора Адыгейского областного музея И.А. Наврузова (1884-1943) и его личными связями в музей было передано знамя шапсугов. Сохранилось его интересное письмо к известному грузинскому историку и языковеду Симону Джанашиа от 23 июля 1926 г., проливающее свет на значимость данного события для жителей Адыгейской области. В нем он писал: «На шапсугское знамя заявили претензию черкесы - шапсуги Туапсинского округа. Повторяется старая история. Сев.[еро] Кавк.[азский] Край.[евой] Исп.[олком] предписал Обл.[астному] Исполкому выдать шапсугское знамя - Шапсуг.[скому] Районному Исполкому. Областной исполком запросил меня. Я ответил, что знамя является музейным экспонатом и на основании всяких больших и малых законов надлежит хранению только в музее, а не в районных исполкомах. Тогда туапсинские шапсуги сделали выступление на съезде советов Новороссийск.[ского] округа и внесли постановление о возвращении им знамени. Опять Адыгоблисполком запросил меня. Я повторил и представил историческую справку, что знамя это потеряно в бою… В это время наши шапсуги устроили праздник в честь знамени, на котором было более 10,000 гостей (конечно из аулов и станиц) и так погуляли три дня. Я с музейными экспонатами выезжал на это торжество по распоряжению властей…» (Джанашиа С., 2007. С. 230). В настоящее время это знамя хранится в Национальном музее Республики Адыгея. Ошибочно считается, что знамя натухайцев, представленное в экспозиции музея, также относится к коллекции горских знамен и значков из Кавказского военно-исторического музея (Кудай М.А., 2010), поскольку не соответствует описанию «Указателя». Таким образом, на сегодняшний день остается неизвестна судьба еще 12 из 44 знамен и значков, которые предположительно могут храниться в фондах музеев Тбилиси. Исследователям еще предстоит работа по их поиску и изучению. Однако уже сейчас назрела необходимость подготовки и издания данной коллекции в одном каталоге.

A N Maksimchik

Author for correspondence.
Email: forest_child@list.ru
Минск

Views

Abstract - 193

PDF (Russian) - 541