History, Archeology and Ethnography of the Caucasus

Введение

Чохское поселение – многослойный памятник, культурные отложения которого заключают в себе слои мезолита, неолита и бронзового века [1]. Первоначально культурная последовательность слоев по версии первого исследователя памятника В.Г. Котовича включала в себя разные стадии верхнего палеолита и мезолита [2]. Наличие в верхних культурных отложениях фрагментов керамики на начальной стадии раскопок (в середине 50-х годов прошлого века) не принималось в расчет. Эти находки рассматривались как следы посещения стоянки людьми, оставившими Чохский могильник бронзового века, расположенный неподалеку отсюда. Считалось, что эта категория вещей относится ко времени, когда формирование культурных слоев завершилось. Если же какие-то из них обнаруживались в верхнем слое археологической стратиграфии, то это рассматривалось как результат нарушений, связанных с современной деятельностью человека и/или активностью роющих животных.

Указанная трактовка была отвергнута автором после ограниченных раскопок, осуществленных на памятнике в 1980 г. Шурф, заложенный на не раскопанной ранее площади памятника, позволил установить, что находки керамики для верхнего культурного слоя так же органичны, как и кремневые изделия. Это подтвердили исследования на относительно большой площади, которые проводились в 1981−1982 годах.

Полевые исследования Чохского поселения возобновились в 2021 г., после перерыва, длившегося сорок лет. Причиной для начала новых работ послужила необходимость в корректировке прежних представлений автора о генезисе культурных отложений памятника. Особенно это касается вопросов тафономии слоев неолита и бронзового веков, а также проблемы прерывистости или непрерывности процесса накопления верхней части литологической толщи памятника. На какие-то из этих вопросов можно было получить ответ, переосмыслив уже имеющиеся факты. Это было отчасти сделано в одной из вышедших недавно публикаций [3]. Другой круг вопросов, в частности, проблема датировок культурных слоев, требовал, как и полвека назад, данных по абсолютному возрасту различных уровней стратиграфической колонки памятника. Существенный пробел, касающийся хронологии Чоха, отчасти позволяют восполнить данные, приводимые в данной работе. Эти материалы получены в Киевской радиоуглеродной лаборатории (руководитель – М.М. Ковалюх) и, надо отметить особо, в Лаборатории радиоуглеродного датирования и электронной микроскопии Института географии РАН (руководитель – Э.П. Зазовская) в сотрудничестве с Центром прикладных изотопных исследований Университета Джорджии (США).

Материалы и результаты

В 50-е и 60-е годы прошлого века осуществление радиоуглеродной датировки образцов из Чоха, видимо, было трудно осуществимо. Потом образовался продолжительный перерыв в изучении памятника, когда интерес к данной проблематике не проявлялся. И только несколько лет тому назад автором были переданы восемь образцов из Чоха на определение абсолютного возраста в Киевскую радиоуглеродную лабораторию. В качестве материала использованы пять фрагментов разнотипной керамики. Все эти образцы происходят из литологически единого слоя С, который в археологическом отношении состоит из нескольких (не менее четырех) культурных горизонтов неолита и бронзового века. Выделение последних в процессе раскопок в качестве отдельных уровней обитания было затруднено из-за существенной постпозиционной трансформации культурных отложений (смешанность материала) и по причине несовершенства методики полевых исследований в середине прошлого века. В те годы не была распространена практика выделения в единой литологической толще памятников каменного века дифференцированных тонких культурных слоев, фиксируемых с использованием микростратиграфического метода.

Как бы то ни было, первые результаты абсолютного датирования культурных отложений слоя С Чоха, о которых идет речь, выглядели так, как они представлены в приводимой ниже таблице 1.

Таблица 1.

Результаты радиоуглеродного датирования слоя С.

Киевская радиоуглеродная лаборатория

Даты, полученные в Киевской радиоуглеродной лаборатории, первоначально не могли не вызвать у автора некоторого скепсиса из-за их сильной временной разнесенности. В момент их получения у автора еще не существовало понимания того, что верхи культурных отложений поселения в микростратиграфическом отношении представляют собой образование более сложное, чем состоящее только из двух культурных подразделений – слоя неолита С и горизонта бронзового века С1.

Обобщая совокупность рассматриваемых дат, можно отметить, что они распределяются на группы, тяготеющие, примерно, к рубежу 7−6 тысячелетия до н.э., началу 3 тысячелетия до н.э. и середине – началу 2 тысячелетия до н.э. В самом общем виде даты фиксируют залегание в данном слое артефактов неолитического времени и эпохи бронзы в таком состоянии, когда стратиграфически они не всегда четко дифференцированы. В общем виде этот факт был понятен нам и до получения рассматриваемых датировок. И, если последние хоть в какой-то мере конкретизируют указанную картину, то в том смысле, что обнаруживаемые здесь артефакты неолита могут относиться к одной из полученных дат, которая резко отличается от других значений, относящихся к бронзовому веку. Речь идет о дате Ki-13199 со значениями в калиброванном виде 1δ – 6250-5800 cal до н.э. и 2δ – 6450−5650 cal до н.э. В усредненном виде это будет соответствовать рубежу 7−6 тысячелетия до н.э.

Перейдем далее к радиоуглеродным определениям, осуществленным в ЦКП «Лаборатория радиоуглеродного датирования и электронной микроскопии» Института географии РАН и Центре прикладных изотопных исследований Университета Джорджии (США). Автором было передано руководителю указанного Центра коллективного пользования Э.П. Зазовской 13 образцов кости и костного угля из слоев С, D, E. Помимо этого два образца (IGANAMS 6313; IGANAMS 6444) были переданы А.В. Борисовым. В детализованном виде результаты радиоуглеродного анализа представлены в таблице 2.

Таблица 2.

Результаты радиоуглеродного датирования образцов, проведенного в ЦКП «Лаборатория радиоуглеродного

датирования и электронной микроскопии» Института географии РАН и Центре прикладных изотопных

исследований Университета Джорджии (США)

В несколько упрощенном и удобном для восприятия виде данные, содержащиеся в табл. 2, представлены ниже.

Таблица 3 (упрощенная).

Радиоуглеродные даты Чохского поселения. ЦКП «Лаборатория радиоуглеродного датирования и электронной микроскопии» Института географии РАН и Центр прикладных изотопных исследований Университета Джорджии (США)

Обсуждение

Данные, приведенные выше в табличной форме, требуют определенных комментариев. Остановимся вначале на результатах киевской лаборатории. Здесь отмечается, прежде всего, достаточно большой разброс значений дат. Видно также заметное расхождение дат в зависимости от материала, используемого для датирования – кость или керамика. Из данной серии дат близкими к датам ЦКП Института географии РАН (ИГ РАН) оказываются те, которые получены по кости.

Даты, полученные в киевской лаборатории по керамике для материалов бронзового века Чоха, дают следующие значения: С14 4280 ± 270 – С143760 ± 70 или, усредненно, 2272 – 2190 BC. Даты по кости из того же слоя располагаются в пределах С14 3360 ± 60 − С144230 ± 60. В калиброванном виде это соответствует (усредненно) 1642 BC – 2765 BC cal.

В датах, полученных в ЦКБ ИГ РАН, обращает на себя внимание сосредоточение значений, относящихся к бронзовому веку, в более узком хронологическом диапазоне. Последние располагаются в рамках С14 3135±20 – С143310 ± 25, то есть, усредненно, 1416 BC – 1574 BC cal. Примечательно, что эти значения совпадают с датировками Верхнегунибского поселения средней бронзы [4, с. 217]. И не удивительно, было бы странно, если бы во время функционирования названного поселения соседнее с Гунибским Кегерское плато, на котором расположено Чохское поселение, с его благодатными природными условиями, оставалось бы не освоенным людьми.

В целом даты ЦКБ ИГ РАН соответствуют стратиграфической позиции образцов. Необъяснимых инверсий или «отскоков» не отмечается. Интерпретации требуют только две даты. В серии ЦКП ИГ РАН совершенно неожиданной является дата в >50 000 л.н. (8438 IGANAMS), полученная по зубу лошади, обнаруженному в слое С. Автор был убежден, что эта находка является позднейшей, может быть, даже современной примесью к археологическому содержимому неолитического слоя. Непонятным при этом было отсутствие здесь каких-либо других костей скелета лошади, кроме этого единственного зуба. Объяснением могло бы быть то, что данный предмет является манупортом, т.е. предметом, принесённым на стоянку с какого-нибудь древнего памятника, расположенного по соседству. Памятники такой древности поблизости не известны, хотя возможность их обнаружения в будущем не исключена. Во всяком случае, геологические отложения, соответствующие по возрасту среднему палеолиту, в окрестностях памятника имеются. Существует для них и пока единственная радиоуглеродная дата. Для слоя погребенной почвы, выявленной поблизости от Чохского поселения в обнажении левого борта р. Бакдакули, была получена дата 40195 ± 265 (6314 IGANAMS). Тем не менее, остаются серьезные сомнения в древности находки, о которой идет речь. Основания для сомнений дает и тот факт, что кости лошади обнаружены в слое эпохи бронзы Верхнегунибского поселения, о котором упоминалось выше. И там они тоже представлены единичными разрозненными костями – всего четыре фрагмента костей в слое 1. В слоях 2 и 3 того же поселения кости лошади не обнаружены вовсе.

Второй случай, требующий разъяснения – это явно омоложенная дата IGANAM S 8442 со значением 4330±25 C14 BP uncal. для мезолитического слоя D. Здесь дата получена по обугленному осколку кости. Такие как этот изолированные фрагменты обожженных костей обнаруживаются обычно в ходах мелких грызунов. Определить подобные ходы и вычленить отдельно их содержимое по литологическому составу бывает трудно и даже невозможно, когда заполнение кротовины и слой, в которой она выполнена, не различаются между собой. Видимо, из такого хода грызуна и происходил образец, о котором идет речь.

Общим в рассматриваемых группах дат двух лабораторий является то, что в обеих даты делятся на две группы, заметно разнесенные друг от друга по времени. Одна из них – существенно более ранняя, другая – настолько же поздняя. Это видно с бóльшей очевидностью в данных ЦКП ИГ РАН. Это и понятно – вместе с другими здесь представлены материалы мезолитических слоев. В группе же дат киевской лаборатории образцы из мезолитических слоев отсутствуют. Если рассматривать сравнимые в стратиграфическом отношении (т.е., относящиеся к слоям С и С1) материалы, изученные в обеих лабораториях, то и тут будет справедливым вывод о разделении данной совокупности дат по их древности на две группы. Один из самых показательных моментов при этом заключается в том, что в каждой из них имеется по одной дате, практически совпадающих друг с другом по значениям и соответствующих неолитическому времени. Одна из этих дат получена в киевской лаборатории по керамике, а вторая – в лаборатории ЦКП ИГ РАН по кости. Первая, как указано выше, соответствует значению (усредненному по сумме показателей 1δ и 2δ) 6052 ВС cal., а вторая в таком же усредненном виде – 6013 ВС cal.

Заключение

Для культурных слоев Чохского поселения в настоящее время имеются 23 радиоуглеродные даты. Из них 15 получены в ЦКП «Лаборатории радиоуглеродного датирования и электронной микроскопии» Института географии РАН и Центра прикладных изотопных исследований Университета Джорджии (США) и 8 – в Киевской радиоуглеродной лаборатории.

Совокупность дат позволяет приблизиться к решению проблем, связанных с абсолютной хронологией и периодизацией мезолита и неолита Северо-Восточного Кавказа. Опираясь на имеющиеся сейчас данные, можно сделать несколько более или менее обоснованных заключений. Во-первых, можно утверждать, что хронологические рамки мезолита на Северо-Восточном Кавказе ограничены снизу поздним Дриасом и сверху – примерно, началом Атлантикума. В абсолютных значениях возраста по данным Чоха этот период занимает время протяженностью более четырех тысячелетий – примерно, со второй трети 11 тысячелетия до н.э. (ВС cal) до рубежа 7−6 тысячелетия до н.э. (ВС cal).

Если говорить о неолитическом слое С и горизонте бронзового века С1, плохо дифференцируемого на большей части площади памятника в стратиграфическом отношении, то даты здесь распределяются на три хронологические группы. Первая относится к рубежу 7−6 тысячелетий до н.э.; вторая – близка к начальной части 3-го тысячелетия до н.э. и третья связана с серединой 2-го тысячелетия до н.э.

Результаты датирования культурного слоя С показывают, что при исследовании памятника автором была недооценена степень пертурбации этого слоя и интенсивности смешения в нем неолитических артефактов с материалом бронзового века. В свое время автору стоило немалых усилий доказательство принадлежности верхней части культурных отложений Чоха неолиту. Теперь выясняется, что следовало делать не меньший акцент и на материалах бронзового века, тем более, что он выделялся мною в качестве отдельной единицы культурной стратиграфии памятника (гор. С1).

Начало неолита в рассматриваемом регионе отмечено становлением производящего хозяйства, возникновением керамики и техники отжима в первичной обработке кремня. Как отмечено выше, эти кардинальные изменения в культуре происходят на рассматриваемой территории по данным радиоуглеродных дат на рубеже 7–6 тысячелетий до н.э. (ВС cal).

Между верхним мезолитическим и залегающим над ним непосредственно неолитическим слоем Чоха присутствует отчетливая культурная непрерывность, устанавливаемая по особенностям типологии и технологии кремневой индустрии. Но при этом хронологическая непрерывность между указанными слоями по имеющимся на сегодня данным не фиксируется.

Очень интересно, что время смены мезолита неолитом (становление производящего хозяйства, появление керамики и всего «неолитического пакета») в Чохе происходит синхронно с аналогичными процессами в восточной части Южного Кавказа. Для подобных сравнений показательна пещера Дамджилы в Западном Азербайджане, для мезолитического и неолитического слоев которой имеются серии радиоуглеродных дат [5].

Благодарность. 

Автор благодарен РНФ за финансовую поддержку данного исследования, осуществлённого в рамках реализации проекта № РНФ № 22-28-00088 «Культура Восточного Кавказа в раннем голоцене: археологический аспект».

Приношу также искреннюю благодарность Э.П. Зазовской – руководителю ЦКП «Лаборатория радиоуглеродного датирования и электронной микроскопии» Института географии РАН и Н.Н. Корнелюху – руководителю Киевской радиоуглеродной лаборатории, осуществившим радиоуглеродное датирование образцов Чоха.

Acknowledgements.

The author expresses his deepest gratitude to the Russian Scientific Foundation for the financial support of this research, conducted within the framework of the RSF project № 22-28-00088 “Culture of the East Caucasus in the Early Holocene: Archeological Aspect”.

I would also like to sincerely thank E.P. Zazovskay – head of the Laboratory for Radiocarbon Dating and Electronic Microscopy at the Institute of Geography of RAS, and N.N. Kornelyuh – head of the Kiev Radiocarbon Laboratory, who conducted the carbon dating of Chokh samples.

Hizri A. Amirkhanov

Author for correspondence.
Email: amirkhanov@rambler.ru
ORCID iD: 0000-0002-9904-2539
SPIN-code: 4944-3342
Scopus Author ID: 6504013183
ResearcherId: K-3712-2013
http://archaeolog.ru/~amirhanov

Russian Federation

Bio Statement: : Doctor of History, Professor (Stone Age Archaeology), Full Member of the Russian Academy of Sciences, Corresponding Member of the German Archaeological Institute, Head of Department (Stone Age Archaeology) of the IA RAS, Deputy Academician-Secretary of the Department of History and Philology of the Russian Academy of Sciences

Researcher focus: prehistoric archeology and ancient history of the Caucasus, Southwest Asia, Central and Eastern Europe; problems of cultural genesis and cultural geography of primitive; the initial resettlement of mankind; becoming productive economy; ethnoarcheology; archeolinguistics.

Views

Abstract - 521

PDF (Russian) - 274