History, Archeology and Ethnography of the Caucasus

Многолетний и кропотливый труд авторов коллективной монографии посвящён знаменитому учёному, руководителю известного в Дагестане мадраса, блестящему знатоку исламского права и грамматики аварского языка, автору стихов на аварском, богослову, идеологу борьбы дагестанцев с Надир-шахом, кадию Гидатля Ибрагиму-хаджи.

В последние годы в исторической науке прослеживается повышенный интерес к личности Ибрагима-хаджи ал-Уради. Его общественно-политической жизни, научному наследию посвящен ряд монографий и научных статей. В 2012 г. вышла в свет монография Т.М. Айтберова «Ибрагим-хаджи ал-­Уради (XVIII в.): новые страницы биографии» [1], а в 2014 г. – «Каталог арабских рукописей. Коллекция Хаджи Ибрагима Урадинского», подготовленный А.Р. Шихсаидовым [2]. В 2015 г. была опубликована монография М. Гаджиева на аварском языке «Учёный Ибрагим-хаджи и его потомки» [3]. Рукописному наследию Ибрагима-хаджи ал-Уради посвящены статьи А.Р. Шихсаидова [4; 5]. И наконец, в 2017 г. Т.М. Айтберовым были опубликованы три письма, авторство которых приписывается Ибрагиму-хаджи ал-Уради [6; 7]. Настоящее исследование по праву заняло достойное место на ряду с другими трудами посвященных жизни и деятельности Ибрагима-хаджи ал-Уради.

Авторы с благодарностью отмечают неоценимую помощь и поддержку М.Н. Гаджиева – прямого потомка родного брата Ибрагима-хаджи – Абдурахмана (Дарха) ал-Уради, при выявлении рукописных коллекций и уточнении различных деталей библиографии учёных этой династии.

Одна из сильных сторон монографии – богатая документальная база, которая, на первый взгляд, как бы усложнила работу. Однако изучение истории Восточного Кавказа XVIII в. имеет большое научное значение с точки зрения более глубокого и всестороннего исследования исторических, геополитических и экономических процессов во внешней политике России.

Новизна монографии состоит в том, что впервые в современном кавказоведении введены в научный оборот новые источники и архивные материалы. Они помогают увидеть более полную картину событий Восточного Кавказа и всего региона в целом второй половины XVIII в. Так, авторами впервые использованы грузинские источники, которые ранее были известны лишь на языке оригинала. Также впервые были привлечены иранские и турецкие источники XVIII в., которые помогли пролить свет на ряд военно-политических событий данного периода. Для полного освещения истории Восточного Кавказа в исследуемый период авторами были привлечены арабоязычные источники из частных рукописных собраний из Гидатля и содержание коллекций Фонда восточных рукописей ИИАЭ ДФИЦ РАН. К проделанной работе нужно прибавить частные и мечетские рукописные коллекции Дагестана и в общей сложности авторами введены в научный оборот более 1600 рукописей (более 2000 единиц сочинений).

В структурном отношении работа состоит из введения, двух глав, приложения, списка литературы, а также списка основных вех биографии Ибрагима-хаджи.

Во введении авторы коротко обрисовывают научный и политический образ Ибрагима-хаджи в научной литературе XIX–XXI вв., а также представлены и обоснованы хронологические рамки исследования. Временные рамки монографии охватывают период с начала XVIII в. до смерти Ибрагима-хаджи ал-Уради.

Авторы условно разделили его жизнь на несколько этапов, связанных с его деятельностью. Первый период биографии Ибрагима-хаджи ал-Уради, по сути, тот временной промежуток, когда с распадом Сефевидской державы развернулось противостояние дагестанских народов иранской экспансии на Восточном Кавказе. Одним из организаторов этой борьбы (с 1734 по 1747 гг.) стал Ибрагим-хаджи.

Второй период политической деятельности Ибрагима-хаджи охватывает менее двух десятилетий (с 1747 по 1761 гг.) и связан с историей борьбы аварской государственности (т.н. Джарской республики) против царя Ираклия II. Дело в том, что с распадом государства Надир-шаха в Закавказье появились несколько самостоятельных административно-политических единиц – ханств, султанств и т.д. Одним из ключевых центров в регионе стало Картли-Кахетинское царство, которое стремилось к гегемонии в Закавказье. С этой целью грузинскому царю Ираклию II удалось подчинить себе Ереванское, Гянджинское ханства и ряд других политических образований и устремиться к Алазанской долине, где свою государственную самобытность продолжали отстаивать аварцы. Именно с именем Ибрагима-хаджи ал-Уради связана борьба Джарской республики с грузинской агрессией, и во многом именно благодаря Ибрагиму-хаджи удалось сохранить независимость этого края.

После 1761 г. наступает третий этап деятельности Ибрагима-хаджи, когда он отходит от политических дел, сосредотачивая все свои силы и ресурсы на науке и богословии.

Первая глава монографии носит название «Ибрагим-хаджи ал-Уради: биография и творческое наследие» и состоит из одиннадцати тематических подразделов или параграфов. В первом из них представляется историко-географическая характеристика союза общин Гидатля и Урады [8, с. 13–15].

Несмотря на то, что ислам в Гидатль проник ещё в 70-х гг. XV в., в Ураде, как и в целом в Нагорном Дагестане, новая вера начинает укреплять свои позиции в XVII в., когда там складывается сеть мадраса для подготовки квалифицированных кадров. Это стало возможным благодаря деятельности кадиев, среди которых был отец Ибрагима-хаджи – Мухаммад-хаджи ал-Уради. Усиление позиций ислама привело к противостоянию между сторонниками адата и шариата. По мнению авторов, процесс внедрения законов шариата в Гидатле происходил ещё при отце Ибрагима-хаджи, но значимых результатов не было достигнуто. Однако авторы книги, ссылаясь на ряд вводимых ими в научный оборот документов, показывают, что семья Ибрагима-хаджи ещё во второй половине XVII в. выделялась в Ураде своими знаниями и активной деятельностью по расширению влияния Гидатля [8, с. 19]. Однако процесс замены традиционного дагестанского права шариатом протекал не гладко. Именно этой теме посвящён следующий раздел книги: «Становление института кадиев в Гидатле (конец XVII–VIII вв.)» [8, с. 16–27].

«Генеология фамилии Дархалал – XVII–XX вв.» [8, с. 27–33], так называется четвёртый параграф коллективной монографии и, обращаясь к биографии Ибрагима-хаджи и его фамилии, названной Назиром из Дургели «Домом науки», авторы подробно исследуют её, а также приводят генеалогическое древо Ибрагима-хаджи из Урады и всего «Дома науки». В «Биографии алимов из урадинского «Дома науки»» [8, с. 34–51], авторы, опираясь на широкий круг рукописных источников, анализируют биографии всех алимов этой семьи, начиная с деда Ибрагима-хаджи – Али-хаджи – знатока исламского права, одного из авторитетных алимов Дагестана XVII в.

В разделе «К вопросу о родстве Ибрагима-хаджи и имама Газимухаммада» [8, с. 51–56], авторы пытаются ответить на один из спорных вопросов дагестанской историографии о том, был ли первый имам Дагестана и Чечни Газимухаммад из Гимры потомком Ибрагима-хаджи ал-Уради. К сожалению, изучив все имеющиеся под рукой письменные материалы, исследователи пришли к выводу, что однозначного ответа на вопрос о предках имама Газимухаммада нет. Однако с уверенностью можно утверждать, что его предки имели гидатлинские корни и были связаны родственными узами с Ибрагимом-хаджи [8, с. 56].

В шестом параграфе – «Али-паша Дагистани: к вопросу о судьбе Али – брата Ибрагима-хаджи» [8, с. 56–61] – авторы стремятся дать ответ на вопрос о судьбе второго сына Мухаммада-хаджи ал-Уради – Али, брате Ибрагима-хаджи. Оба брата в 1735 г. оказались в Крыму вместе с войсками крымского хана Каплан-Гирея, прибывшего в Дагестан для борьбы с Надир-шахом и вернувшегося обратно по приказу османского султана. Затем братья отправились в Стамбул и с помощью крымского хана добились аудиенции султана, где помощь в борьбе Дагестана с Надир-шахом. В 1736 г. Ибрагим-хаджи возвращается домой, а Али остаётся в Османской империи. Анализируя в основном османские источники, авторы констатируют появление в 60-х гг. XVIII в. в османской армии высокопоставленного паши, известного в источниках как «Дагистани Али-паша». В 1770-х гг. Али-паша в качестве губернатора управлял несколькими губерниями Османской империи, пока не впал в немилость султана и был казнён (1780 г.).

В разделе «Научная биография Ибрагима-хаджи» авторы подробно останавливаются над образами учителей, коллег и учеников кадия Гидатля [8, с. 61–76].

В разделе «Рукописная коллекция Ибрагима-хаджи» [с. 77–81] приводится краткое описание рукописной коллекции Ибрагима-хаджи ал-Уради – одной из самой старой рукописной коллекции Дагестана. Самой старой считается ­рукопись XII в., а самая поздняя датируется XX в. По словам авторов, рукописи хронологически распределяются так: XV–XVI вв. – 8 рукописей, XVII в. – около 25, XVIII в. – около 60, XIX – несколько рукописей, которые пополнили его библиотеку уже после смерти. Некоторая часть рукописей не датирована, и авторы относят их к XVIII в. [8, с. 77–81].

Авторами проводится обширный анализ фетв Ибрагима-хаджи из Урады [8, с. 82–100].

В параграфе «О паломничестве Ибрагима-хаджи ал-Уради в Мекку» [8, с. 101–106] на основе полевых записок кадия из Гидатля и по данным письменных источников авторам удалось установить, что он четырежды совершил хадж: в 1731, 1743, 1761 и 1769 гг., и «можно утверждать, что Ибрагим-хаджи оказался первым не только по количеству совершённых паломничеств, но и по добросовестному исполнению всех предписаний данного обряда. Эти факты нагляднее всего характеризуют личность Ибрагима-хаджи» [8, с. 106].

«Последний путь Ибрагима-хаджи ал-Уради», так называется последняя часть первой главы коллективной монографии [8, с. 107–111]. Авторы, сопоставив ряд письменных источников и эпитафий, пришли к выводу, что Ибрагим-хаджи в 1768 г. отправился в хадж, чтобы остаться в Мекке и быть похороненным в священном для мусульман городе. Однако, получив известие от жены о смерти своих сыновей, он возвращается в Дагестан. Из-за распространившейся в Гидатле чумы Ибрагим-хаджи останавливается на хуторе недалеко от Урады. Вскоре он навещает своих знакомых в Гидатле, где заражается чумой и умирает (1770 г.), пережив трех своих сыновей [8, с. 110–111].

Основная идея второй главы монографии, которая состоит из девяти подразделов, отчасти раскрыта в самом её названии – «Военно-политическая история Восточного Кавказа в XVIII в.» [8, с. 112–299]. В данной главе авторы на базе источников реконструируют политическую историю Восточного Кавказа в 20–60-х гг. XVIII в. и раскрывают яркую политическую личность Ибрагима-хаджи – активного участника борьбы за освобождение Дагестана от иранского владычества и тонкого дипломата в непростых отношениях с грузинским царем Ираклием II.

В первом подразделе второй главы с названием «Политика Сефевидской империи на Кавказе в конце XVII – нач. XVIII в.» [8, с. 112–115] рассматриваются причины антииранских выступлений вследствие ослабления Сефевидской державы в указанный период. Авторы справедливо замечают, что конфронтация между суннитами Восточного Кавказа и шиитскими властями усугублялась в силу политического господства иранцев над суннитским населением. На защиту интересов суннитов Дагестана первыми встали аварцы Цора [8, с. 115]. Военно-политической и экономической роли Джарской республики (исторический Цор) в начале XVIII в. посвящён второй подраздел с одноименным названием [8, с. 112–115].

Следующий раздел называется «Военно-политическая активность дагестанцев в Ширване и Грузии». Здесь раскрывается военно-политическая роль ­дагестанцев в судьбоносных для всего региона 20-х гг. XVIII в. – от антииранских выступлений до падения государства Сефевидов и персидского похода ­Петра I [8, с. 119–133].

«Противостояние экспансии Османской империи (1724–1733 гг.)», так называется очередной параграф второй главы монографии [8, с. 134–152]. С момента ввода османских войск в Грузию и вплоть до 1734 г. её территория была разделена на сферы влияния между османской империей и дагестанцами. Так, первые захватили Тбилиси (в Картли), а вторые взяли под контроль Джарской республики Кахетию. В первой половине 1730-х гг., когда Тахмаспкули-хану (будущему Надир-шаху) удалось вернуть у русских провинцию Гилян мирным путем (Рештский договор 1732 г.), османы заручились поддержкой дагестанцев, в частности, Сурхай-хана Газикумукского и кадия Гидатля. Авторы дают логичное объяснение протурецкой политике Сурхай-хана и гидатлинцев. Дело в том, что если ханом двигали прежде всего «политические соображения», то кадию, как истинному представителю религиозной элиты, «представлялось закономерным, что все мусульмане-сунниты должны поддерживать султана Османской империи» [8, с. 149–150]. В 1733 г. по приказу османского султана Сурхай-хан совершил карательный поход против джарцев и в результате был втянут в противостояние с Умма-ханом Аварским и Джарской республикой. Авторы, ссылаясь на письмо Ибрагима-хаджи предполагают, что именно в это время произошёл крупный поход дагестанцев против чеченских обществ. Целью похода были горцы юго-западной Чечни, где жители на тот момент не являлись мусульманами. «Поскольку эти чеченские общества на границе с Ингушетией и Грузией приняли ислам в XVIII в., нельзя исключать того факта, что в этом процессе приняли участие и гидатлинцы во главе с Ибрагимом-­хаджи», – резюмируют авторы [8, с. 152].

В истории Дагестана годы с 1734 г. по 1741 г. отличаются многолетним противостоянием с Надиром, который упорно старался покорить край, но в результате трёх военных походов не добился успеха. Именно этим историческим событиям посвящена значительная часть второй главы коллективной монографии [8, с. 153–231]. Ключевыми источниками исследования послужили дагестанские, грузинские, иранские (особенно труд Махди-хана Астарабади) и османские первоисточники, которые позволили реконструировать военно-политические события, более чётко представить борьбу дагестанцев с иноземными властителями и подчеркнуть особую роль Ибрагима-хаджи.

После разгрома в 1741 г. Надир-шах совершил карательный рейд в Аварию, но благодаря организаторскому таланту таких руководителей, как Ибрагим-хаджи из Урады, дагестанцы смогли противостоять иранским полчищам в 1742 г. Последний поход в Дагестан Надир-шах совершил в 1745 г. но и он оказался неудачным, после чего шаха постигла депрессия. Внутриполитическая нестабильность в Иране, а с другой стороны, длительная борьба дагестанских народов, поглотившая огромные людские и материальные ресурсы, ­спровоцировали скорейший развал империи. После смерти Надир-шаха (1747 г.) грузинские цари начали военные действия против Джарской республики. По задумке Сурхай-хана и с поддержкой Шекинского и Шемахинского ханов намечалось построить военный городок в низовьях реки Алазани. Авторы монографии полагают, что эту мысль поддержал и Ибрагим-хаджи. Известно, что в силу ряда обстоятельств эта идея не была реализована.

Следующий раздел коллективной монографии – «Итоги кампании Надир-шаха в Дагестан или крах «Грозы Вселенной»» – посвящён 13-летнему противостоянию горцев с Надир-шахом [8, с. 232–252].

В параграфе «Эпоха свободного Кавказа» [8, с. 252–299] авторы раскрывают многолетнюю борьбу Дагестана с бывшим вассалом Надир-шаха грузинским царём Ираклием II. Именно Ибрагиму-хаджи к концу 1750-х гг. удалось нейтрализовать «грузинскую» угрозу и обеспечить относительный мир для Дагестана. После объединения Картлии и Кахетии (1762 г.) Ираклий переключается на экономическое развитие своей страны, а процесс нормализации отношений с Аварским нуцальством затронул и Гидатль. Это позволило Ибрагиму-хаджи ал-Уради переключиться с военно-политических дел к научно-образовательной деятельности. В 1761 г. он совершает хадж, а после 1762 г. от общественно-политических дел. Относительно дружественные отношения между дагестанцами и Грузией сохраняются в 1768-1770 гг., в момент начала русско-турецкой войны. Страшная эпидемия чумы в 1770-1771 гг. унесла жизни 2/3 населения Гидатля, в том числе и Ибрагима-хаджи ал-Уради.

Монография снабжена приложениями, которые являются важной и неотъемлемой частью книги. Это выдержки из арабоязычных источников XVIII-XX вв. об Ибрагиме-хаджи, эпитафии его родственников, пассажи из многочисленных нарративных источников, колофоны, записки, завещания, карманный справочник Ибрагима-хаджи, стихотворные произведения на аварском и арабском языках. Коллективный труд оснащён многочисленными иллюстрациями и фотографиями (иногда авторскими) к приложениям и основному тексту.

В заключении необходимо сказать и о небольших недостатках. Отметим, что в оглавлении некоторых параграфов 2-ой главы монографии даты указаны неверно [8, с. 153, 173, 189]. Скрупулёзная работа, проделанная авторами, несомненно, оказалась бы в выигрыше, если бы в конце книги были помещены индексы – списки личных имён и географических названий, что позволило бы читателю быстрее ориентироваться в водовороте документального и информационного материала.

Отмеченные недочёты, однако, не снижают научного и практического значения коллективной монографии. Представленная на суд читателя книга – значимое событие для кавказоведения и будет полезна не только учёным-кавказоведам, востоковедам и студентам, изучающим историю Дагестана и Кавказа, но и самому широкому кругу читателей.

Gohar Zh. Mkhitaryan

Author for correspondence.
Email: goharmkhitaryan7@gmail.com
ORCID iD: 0000-0002-3494-6916

Armenia, 0019, RA, Yerevan, Marshal Baghramyan Ave., 24/4.

Ph.D. (in History),

Senior Researcher 

Views

Abstract - 442

PDF (Russian) - 212