История, археология и этнография Кавказа

Историческое прошлое, и особенно этнокультурная история среднего течения междуречья Аксая и Акташа, охватывающего современные Новолакский район и селения Ленинаул, Калининаул и Алмак Казбековского района Республики Дагестан, представляется на данный момент слишком мифологизированным и этнополитизированным. Нет единого свода исторических данных по этому микрорегиону, начиная с древности и до наших дней.
Еще в 1999 г. Б.Г. Алиев и М.-С.К. Умаханов указывали, что «в последние годы высказываются мнения о пребывании вайнахов» с древнейших времен на территории Терско-Сулакского междуречья – современного Хасавюртовского региона. На основании обширного круга источников ими была подготовлена историческая справка объемом около 50 страниц, которая вошла в 1-й том «Исторической географии Дагестана в XVII – нач. XIX в.» [1, с. 128–180]. Они приходят к выводу, что авторы XVII – первой половины XVIII в. не упоминают ни аккинских населенных пунктов, ни самого факта пребывания компактной массы чеченцев на территории Терско-Сулакского междуречья. По их данным, целый ряд авторов, описывавших владения Эндирея и Аксая, «ни словом ни упоминают о чеченцах или аккинцах», что говорит либо об их отсутствии, либо о крайне незначительном количестве представителей этих народов [1, с. 180].
После выхода в свет данной монографии прошло 20 лет, за это время введены в оборот новые исторические источники, значительно обогатилась историография этого вопроса, что заставляет нас вновь обратиться к данному вопросу. Изменились и временные и географические рамки исследования, которое охватывает и события XIX–ХХ вв.
С раннесредневекового времени на территории, охватывающей западную часть Казбековского района, фиксируются поселения и укрепленные городища, которые протянулись от Бурсуна до современного селения Алмак. Все они входили в состав своего рода средневековой «поселенческой агломерации» под названием Алмак (авар. – Алмахъ), которое переводится с аварского языка как «на плато» [2, с. 26–27]. Существует и тюркская этимология этого топонима, которая свидетельствует, что это название дано данному населенному пункту завоевателем Тимуром в конце XIV в. («то, что невозможно захватить»).
На самом севере этой средневековой агломерации располагается Бурсунское поселение (ныне это северная часть сел. Ленинаул, располагающаяся на берегу р. Акташ). Там же обнаружены остатки кладбища, представленного грунтовыми могилами.
На территории самого Ленинаула найдено поселение, самые ранние слои которого доходят до I в. н.э. Оно продолжало функционировать и в средневековый период, о чем свидетельствуют «христианские могилы, в одной из которых найден высеченный из камня крест» [3, с. 131].
Могильник и остатки поселения обнаружены на территории современного сел. Калининаул. Чуть южнее Калининаула, на горном хребте, на котором в XIX в. возник хутор Арбули-отар, располагалось укрепленное городище с цитаделью (размерами 35х25 м) и собственно населенным пунктом V–VIII вв. Еще чуть южнее, на территории плато Гайлиб был обнаружен могильник, свидетельствующий о наличии здесь населенного пункта. В 1 км к юго-востоку от него располагалось еще одно – Алмакское городище домонгольского периода. В округе Алмака зафиксированы и могильники I тыс. н.э., представленные каменными ящиками и склепами, характерными для погребальной обрядности местного населения [3, с. 131].
Таким образом, на протяжении 15 км, начиная от Ленинаула до Алмака, на данной территории располагались стационарные поселения и могильники местного населения. Характерные для пришлых кочевников курганные некрополи здесь не зафиксированы. Данные археологические памятники, исходя из их материальной культуры и погребального обряда, которые «традиционны для Дагестана» [4, с. 215–216], могут рассматриваться, как оставленные местными прадагестанскими племенами.
В III в. н.э. в северо-западный Прикаспий вплоть до низовий р. Сулак проникают ираноязычные маскуты и родственные им аланы, которые активно осваивают эту территорию и постепенно переходят к полуоседлому и оседлому образу жизни – здесь возникают немалочисленные стационарные поселения. Последние исследования предполагают существование в Терско-Сулакском междуречье этого периода раннегосударственного образования маскутов и позволяют рассматривать Андрейаульское городище на левом берегу Акташа как один из его центров [5, с. 148]. В 330-х гг. и затем на рубеже IV–V вв. значительная часть маскутов и алан мигрировала на территорию Приморского Дагестана к югу от р. Сулак и южнее Дербента, где фиксируется известная по письменным источникам «страна маскутов». Эта историческая область вплоть до настоящего времени была известна под названием Мушкур (название произошло от этнонима маскутов) [5, с. 150].
Что касается, памятников Терско-Сулакского междуречья этого времени и раннесредневекового периода, то «расцвет этой оригинальной культуры связан с древними земледельческими племенами Северо-Восточного Дагестана... Начиная с IV в. развитие культуры неоднократно нарушается. Однако, несмотря на эти разрывы, связанные с вторжениями кочевников, основные элементы культуры местных земледельцев продолжают бытовать вплоть до прекращения жизни на памятниках Терско-Сулакского междуречья. Особенно ярко это прослеживается по керамике» [6, с. 138]. Если в позднесарматский период и вплоть до эпохи Великого переселения народов эта территория была зоной тесного экономического, политического и этнокультурного взаимодействия местного (прадагестанского) населения и пришлых сармато-аланских племен (сарматы, маскуты, аланы), то с конца IV–V вв. и в последующие века в процессе тесного этнокультурного взаимодействия на этой территории начинают принимать участие различные кочевые племена – савиры, тюркюты, затем хазары и т.д.
Несмотря на вхождение этого края в состав Хазарии, местная культура сохраняется здесь до VIII–IX вв. «Хазария оказалась наследницей не только богатых земледельческих районов, но и сложившихся здесь с глубокой древности оседло-земледельческих и ремесленных традиций». В ходе арабо-хазарских войн в начале IX в. значительная масса хазар и подвластных им племен под натиском арабов покинула Приморский Дагестан и переместилась на Волгу и Дон, где возникла новая столица Хазарии (город Итиль) и складываются новые хозяйственно-экономические центры». В ходе этого процесса, «переселенцы из Дагестана перенесли в юго-восточную часть Европы некоторые компоненты хозяйственно-культурного типа» [6, с. 139]. Тем не менее, некоторые городские центры Хазарии и, прежде всего, Семендер, приоритетно локализуемый на территории Махачкалы, продолжали играть свою роль вплоть до разгрома Хазарского каганата во время похода князя Святослава в 968–969 г. По мнению А.В. Гадло, в связи с крушением Хазарии «расширили свои территории в направлении степи Аланское и Сарирское политические образования», которые сконцентрировали свои крепости и крупные стационарные поселения в предгорной зоне [7, с. 53–54].
Раннегосударственное образование Сарир, этнокультурную основу которого составляли древнедагестанские (дренеаварские) племена, таким образом, охватило территорию равнинной части Терско-Сулакского междуречья. Раннесредневековое Верхнечирюртовское городище, идентифицируемое с городом Беленджер, расположенное на территории и рядом с сел. Гелбах (Верхний Чирюрт) и Бавтугай (Бавтугайское городище) и где выявлены мощные оборонительные сооружения, на взгляд Д. Атаева, являлось пограничной крепостью этого царства [8, с. 193]. В 1957 г. Верхнечирюртовский грунтовый могильник исследовался Н.Д. Путинцевой, которая считает, что все погребения, независимо от типа, принадлежат местным дагестанским племенам, которые, живя бок о бок с пришельцами, подверглись этническому и культурному влиянию иноплеменников. Особенности культурного облика могильника, по мнению Н.Д. Путинцевой, позволяют выделить его из числа синхронных памятников Дагестана и отнести комплекс к локальному варианту дагестанской автохтонной культуры [9, с. 263]. Последующие раскопки и исследования грунтового и курганного некрополей Верхнечирюртовского городища, проведенные, в частности М.Г. Магомедовым, показали принадлежность представленных здесь погребальных памятников кочевым племенам [10], которые, очевидно, несли здесь воинскую службу по охране этого стратегически важного форпоста, закрывавшего проход в предгорную и горную зону.
Различные типы погребений Верхнечирюртовского грунтового могильника (катакомбы, ямы, подбойные могилы) связывались исследователями с аланами, савирами, булгарами, тогда как погребения в катакомбах курганного могильника – с хазарами и аланами [11, с. 63–87; см. также: 12; 13]. Вне зависимости от этнокультурной интерпретации данных погребений, Верхнечирюртовское городище достаточно веско идентифицируется с Баланджаром – городом, основанным в середине VI в. Хосровом Ануширваном и впоследствии ставшим одним из городских центров Хазарского каганата [11, с. 196–197].
Местоположение городища в разрыве передового хребта у выхода реки Сулак на равнину ясно демонстрирует его роль в контроле важного пути в горный Дагестан, на территорию Сарира. Оно закрывало и защищало этот стратегический проход, и обращает внимание, что его оборонительные сооружения были направлены в сторону равнины, а не гор. Это может веско указывать на то, что городище являлось форпостом Сарира, в котором важную роль, судя по представленным погребальным памятникам, играли пришлые кочевые племена, переходящие или перешедшие к оседлому образу жизни. Таким образом, данный памятник демонстрирует военно-политические контакты местного и пришлого населения. Но следует отметить, что путь по руслу Сулака являлся важной и торгово-экономической дорогой, связывавшей горы и равнину. И это нашло яркое отражение в тюркском названии реки – Койсу («Овечья река»), которую в XIII в. называли по-арабски Нахр ал-ганам («река овец»), что демонстрирует путь вдоль Сулака как важной скотопрогонной трассы в обоих направлениях – на летние альпийские и зимние равнинные пастбища. В частности, сирийский историк и географ Абу-л-Фида Имад ад-Дин (1273–1331 гг.) пишет «река ал-Ганам, которая пересекает страну ас-Сарир… Река ал-Ганам большая, зимой она замерзает, и вьючные животные переправляются через нее. Она впадает в море ал-Хазар…» [14, с. 117]. В этих торгово-экономических связах было заинтересовано как равнинное, так и горское население, и в этих контактах важная роль должна была отводиться Верхнечирюртовскому городищу (Беленджеру).
Также следует учитывать, что в представлении грузинского историка ХI в. Леонти Мровели на Восточном Кавказе существовала крупная этнополитическая общность под названием «Лекети», которая тянулась от «моря Дарубандского на востоке до реки Ломеки» [15, с. 25], т.е. Терека на западе. Под Лекети, по мнению исследователей, «скрывается конкретное наименование Сарир» [16, с. 78; 17, с. 25].
В сфере влияния Верхнечирюртовского городища, как крупного раннегородского центра, очевидно находилось Терско-Сулакское междуречье, на территории которого выявлен целый ряд археологических памятников, культура которых аналогична культуре названного городища. Речь идет о городищах Сигитма (недалеко от п. Дубки), Акташ, Новокули и др. [18, с. 158]. Последнее городище, получившее название Хазар-кала, расположено на правом берегу р. Ярыксу, на северной окраине сел. Новокули. Судя по материалам археологических исследований, городище существовало в I–IX вв. [3, с. 130]. Остальные поселения на территории Новолакского района имеют малые размеры.
Исследователи средневекового периода в истории Восточного Кавказа единодушно поддерживают мнение о существовании известного по источникам средневекового города Алмак, состоявшего из 7 тысяч домов и имевшего 30-тысячное население [19, с. 196]. Признанный исследователь средневековой истории Дагестана А.Е. Криштопа указывает, что город Алмак был центром довольно обширной аграрной округи [20, с. 166]. В состав этой округи, по его сведениям, входили аграрные поселки Куриман (часть Ленинаула), Нахъатар (часть Калининаула), Гъайлиб (к западу от Алмака), Къарачилнохъо, Чорто и другие хутора [20, с. 199–200]. При этом оно имело три укрепления, которые располагались на месте расположения современных селений Алмак, Ленинаул и Саларосо (Калининаул) [19, с. 196]. Цитадель этого города (размером 300х100 м) располагалась на оконечности скалистого хребта, ограниченного почти со всех сторон отвесными 100-метровыми склонами каньонов. Ныне это старая часть Алмака, где расположена Джума-мечеть. На территории городища встречаются остатки различных строений и керамика X–XIV вв. [3, с. 131]. Археологические данные позволяют расценивать Алмакское городище, как один из раннегородских центров средневекового дагестанского государства Сарир.
Вместе с тем, территория среднего течения междуречья Аксая и Акташа и нижней Салатавии, расположенная на границе гор и низменности, как видно из представленных материлов, являлась контактной зоной, где происходили активные и разносторонние этнокультурные, экономические и политические связи различных по происхождению культур и народов. Средневековые дагестано(аварско-)-тюркские контакты в рассматриваемой зоне нашли отражение в местной топонимике. К примеру, авторы коллективного труда «Материальная культура аварцев» пишут о «смешанной – аварско-кумыкской» топонимике этого региона, подчеркивая, что «во многих случаях в Казбековском районе встречается и чисто аварская топонимика и, кроме того, прослеживается в некоторых случаях под кумыкской топонимикой более древний пласт – аварский» [21, с. 123–124].

Противостояние «Авара» Тимуру Барласу (конец ХIV в.)

Время нашествия Тимура явилось важной вехой в истории данного региона, потому к событиям данного периода требуется особое внимание. Основным источником при освещении событий данного времени являются сочинения двух биографов Тимура. Во-первых, это Низам-ад-дин Шами – житель Тебриза, в 1392/93 г. после взятия родного города, поступил к нему на службу и стал его историографом, составив «книгу его побед» – «Зафар-наме». Во-вторых – Шереф-ад-дин Йазди (1405–1447 гг.) – иранский историк родом из г. Йазд, был придворным историографом правителей Фарса. С использованием труда его предшественника – Низам-ад-дина Шами, он составил идентичный по названию («Зафар-намэ»), но более развернутый по своему содержанию исторический труд [22, с. 144].
Непосредственно данный регион был затронут только в ходе второго похода Тимура в Дагестан, в 798 г.х. (1395/1396 г.), когда он направил свои отряды «на черкесов». Летописец говорит о том, что войско во время этого похода подошло к «горе Эльбурз», где атаковали крепости «Кулу и Тауса» [22, с. 122], которые некоторые исследователи пытались локализовать на территории Дагестана. На самом деле, общепринятым в отечественном кавказоведении считается мнение, что Кулу и Таус располагались в Кабардино-Балкарии [23, с. 216]. Согласно узбекскому исследователю А. Ахмедову, издавшему недавно труд Шараф ад-Дина Али Йазди, «Кула и Тавус» – крепости на территории Осетии [24, с. 201, 420]. Учитывая близость двух регионов и их отдаленность от Дагестана, версию о расположении их на территории нашей республики следует считать неверной. В Кабардино-Балкарии располагалось также владение некоего владетеля Пулада, чья территория ныне населена балкарцами. Пройдя через местность Балкана, которая идентифицируется с Черекским ущельем, Тимур двинулся в местность Капчигай, располагавшуюся в районе села Верхний Чегем. Летописец говорит о разрушении этих крепостей [23, с. 216].
Только после этого Тимур повернул обратно, и его войско расположилось лагерем среди «Бештагъа», т.е. в районе современного Пятигорска. Затем, дав своим войскам отдых, Тимур двинул войска на восточную часть современной Чечни и перешел оттуда в Аварию – нынешний Гумбетовский и Казбековский районы Дагестана. Шараф ад-Дин Али Йазди пишет следующее о первой части этого похода: «Тимур – завоеватель стран с победоносными войсками быстрым походом (илгар) двинулся на Симсим и, благополучно прибыв туда, благодаря возрастающему счастью овладел всем этим улусом… Один-два дня огонь гнева его так пылал, что сжег и сухое и влажное, и он разорил и уничтожил все церкви и капища их» [22, с. 183]. Большинство историков полагает, что «область Симсим» находилась на территории нынешних Ножаюртовского и Веденского районов ЧР, но в других письменных источниках «Симсим» не упоминается.
Сообщения о второй части этого похода получили самую разную интерпретацию у различных исследователей и даже стали основанием для того, чтобы выдвигать версии о населении Терско-сулакского междуречья аккинцами уже в ХIV в. Здесь мы процитируем обоих авторов и приведем звучания географических названий и этнонимов в оригинале, что позволит правильно понять информацию, передаваемую источниками.
Низам-ад-дин Шами пишет, что Тимур «спустившись» из горной части современного востока Чечни, «сделал набег на предгорье горы Аухар, и войско привезло много добычи, корма и пищи. Оттуда он пошел обратно через Бешкенд» – «область», жители которой уже ранее покорились Тимуру и потому его войско «совершенно не трогало их и не причиняло им ни малого, ни большого ущерба» [22, с. 183].
Шараф ад-Дин Йазди сообщает во многом схожую информацию: «Спустившись оттуда, он сделал набег на подножие горы Аухар, и воинам досталась большая добыча. Оттуда Тимур повернул назад и направился к Бешкенту. Эту область он украсил светом правосудия и благости и делами великодушия и благодеяния» [22, с. 183].
На основании упоминания в данных источниках географического названия, приведенного в переводе В.Г. Тизенгаузена в форме «Аухар», некоторые чеченские авторы, исходя только лишь из кажущейся схожести данного названия с более поздним топонимом «Аух», категорично решили, что здесь упоминается регион расселения чеченцев-аккинцев. Однако, они не проверили написание данного названия в оригинале, а ведь если прочитать арабографическое написание названия в сборнике материалов, собранных В.Г. Тизенгаузеном, наглядно видно, что там написано не «Аухар», а «Авгьар» (Avhar) [22, с. 183]. Также стоит отметить, что в более позднем издании (Ташкент, 2008) сочинения Шараф ад-Дина Йазди, данный топоним на русском языке приведен в форме «Авахар» («Спустившись с тех гор, направились к горе Авахар, расстроил тамошний улус, взял много имущества. Оттуда возвратился и пошел на Бешкент, покорил ту область, установил порядок и справедливость» [24, с. 203]).
Очевидно, что Avhar не может иметь никакого отношения к названию Аух, которое, во-первых, является дагестанской формой чеченского этнонима Акхи (авар. – ГIавухъ), а во-вторых, в тот период аккинцы жили на западе современной Чечни [25, с. 143]. Кроме того, в источнике говорится о предгорье или подножии горы Avhar, что совершенно точно указывает на территорию Терско-Сулакского междуречья – нынешний Казбековский, Новолакский и южную часть Хасавюртовского района. Итак, очевидно, что данный регион в ХIV в. входил в состав Сарира, а позднее – Аварского нуцальства. В довершение ко всему укажем, что название «Аухар» сам В.Г. Тизенгаузен, понимал как «Авар» [22, с. 124]. Такой же позиции придерживаются и современные историки [26, с. 164; 27, с. 337].
Итак, средневековый аварский город Алмак существовал вплоть до 1396 г., когда подвергся тотальному разрушению среднеазиатским завоевателем Тимуром Барласом. Об этом пишет историк ХIХ в., известный знаток персидских и арабских источников, хорошо знакомый с вышеприведенными сочинениями А. Бакиханов. На основе сведений, содержащихся в «древних записках и преданиях, сверенных большею частью с эпиграфическими памятниками и надписями» он указывает, что «эмир Тимур, покорив кумыков, обитающих между Тереком и Сулаком», поднялся в горы и опустошил «город Алмак (ныне деревня в Салатовском округе), который имел семь тысяч домов, а ныне здесь всего сто домов. Он взял город после сильного сопротивления и разорил его» [28, с. 80-81].
Уцелевшие жители города Алмак вынуждены были скрываться в горных ущельях, лесах и даже за Андийским хребтом. Если в горную крепость – современное селение Алмак заметно поредевшее население вернулось почти сразу после ухода войск Тимура, то в менее защищенной части былого города Алмак – в его предгорных хуторах и укреплениях еще царило запустение. Только через несколько десятков лет снова начала оживляться жизнь в этих хуторах и кварталах Алмака.
Первым из них было возобновлено поселение Саларосо, которое располагалось на окраине современного селения Калининаул. Как пишет в XIX в. М.Б. Лобанов-Ростовский несколько семей аварцев Саламеэра в XV в. поселились у слияния рек («к ущелью Акташа и поселились на правом берегу его, при впадении в Акташ потока Сала-су» [29]). Таким образом, был заново заселен квартал города Алмак, получивший название в письменных источниках – «Салаюрт». Во второй половине XVI в. туда заселился сын шамхала – Султан-Махмуд, и уже в 1614 г. в русских архивных данных это селение упоминается как «Салаюрт» (авар. росо и тюрк. юрт означают «селение») [30, с. 60]. Издавшая этот документ Е.Н. Кушева – авторитетный исследователь русских архивных источников по Кавказу поясняет, что: «Сала-юрт — одно из аварских равнинных обществ» [30, с. 283]. Н. Семенов в XIX в. пишет, что сала-уздени «всеми признаются выходцами из Гумбета или Салатавии (т.е. дагестанцами аварской народности)» [29, с. 241].
Российские архивные данные XIX в., основанные на опросе сала-узденей, свидетельствуют, что феодал, живший в Саларосо со своими родственниками, собирал с окрестного населения налоги, что окончилось его изгнанием в аварское селение Гелбах на р. Сулак. По преданиям дылымцев, именно на их землях жил «хан по имени Сала», которому принадлежали все окружающие территории [32, с. 121]. Он и его родня позже переселились в местность Чурми, выше современного Эндирея. Впоследствии большинство жителей Чурми и Саларосо переселились в Эндирей и Дылым [32, с. 120]. В итоге к нач. XVIII в. аварское поселение Саларосо снова стало населенным пунктом малых размеров.
На рубеже XVI–XVII вв. пустовавшие малые поселения, располагавшиеся на месте современного Ленинаула, вновь привлекли желающих снова освоить плодородные земли. На месте Ленинаула возникает населенный пункт, который был основан аварцами из Буртуная. В преданиях указывается, что буртунайцы жили на данном месте до 1730-х гг., после чего, видимо, переселились чуть севернее и образовали сезонный хутор Буртун (Бурсун), который уже в нач. ХХ в. заселили аккинцы, а с 1940-х гг. – дылымцы.

Ококи (кабардинцы) и Акки (вайнахи)

Во второй половине ХVI в. у выхода р. Аргун на равнину располагалось небольшое феодальное владение Ших-мурзы Окуцкого. Этот феодал, будучи тесно связан с Аварским нуцальством, одновременно осуществлял посреднические связи с русским государством, пользуясь его покровительством. В конце ХVI в. Ших-Мурза был убит «кумыкским князем», после чего часть «ококов» бежала во владения русских, в город Терки [25, с. 167] (ныне развалины близ сел. Александрийское Кизлярского района). Попытки некоторых исследователей показать «окуцкое владение» одним из чеченских государственных образований не совсем правильны, поскольку Ших-Мурза и его родственники, согласно известным русским и иным источникам, обозначаются как «черкесы», то есть – кабардинцы [33, с. 18, 29, 137, 242, 243, 348, 520, 557; 34, с. 85; 35, с. 227, 233]. В тоже время известно, что ауховские чеченцы или аккинцы, считаются переселенцами из Акки, расположенной в верховьях р. Гехи и других горных частей Чечни и Ингушетии [36, с. 4, 11; 37, с. 125; 36, с. 5, 153].
Как передает, чеченец – офицер русской армии в ХIХ в. У. Лаудаев, «фамилии, образовавшие чеченское племя и происшедшие из различных элементов, находились в неприязненных одна к другой отношениях; они взаимно грабили друг друга. Более других терпела Аккинская фамилия (Акка). Вследствие этого половина этой фамилии уходит под покровительство аварского хана, в Аух, и получает название ауховцев; сами же для себя эти фамилии удержали название прародительской фамилии Аккий, т.е. выходцы из Акки. Чеченцы тоже называли их этим именем; когда же ауховцы приняли магометанство, а первобытная Аккинская фамилия оставалась еще в язычестве, то для религиозных отличий этой фамилии чеченцы называли первобытную Аккинскую фамилию керестан-аккий, т. е. христианские аккийцы, в отличие от ауховцев, принявших ислам» [36, с. 11].
Это переселение акинцев на равнину (к реке Мичик), под покровительство аварского хана произошло, согласно Е.Н. Кушевой, в 1550-1570 гг. [39, с. 69]. Н.Г. Волкова считает, что оно мело место немного позднее – на рубеже ХVI–XVII вв., когда часть аккинцев из владения Ших-мурзы (выход Аргуна на равнину) мигрировала на реку Мичик (Гудермесский район ЧР) [25, с. 167-168]. К началу ХVII в. относятся русские архивные документы, позволяющие предположить соседство общин «окочан» и «мичкизов» [36, с. 43, 49, 53], живших рядом на реке Мичик. Уже отсюда небольшая группа аккинцев в конце XVIII в. поселилась «в ущельях Акташа и Ямансу, получила название ауховцев» [1, с. 158].
В конце XVII в. выше Калининаула по реке Акташ поселилась часть аварцев Хубара и основала свои хутора на месте современных Албури-отара, Амирко и в других местах. Как указывается в одном источнике 1780-х гг. «при источнике реки Акдаш поселился деревнями сильной и многочисленной народ, называемый губар» [40, с. 253].
В 1732 г. русским офицером Д.Ф. Еропкиным был составлен ценный документ, в котором описаны населенные пункты и влиятельные лица северной части Дагестана. При описании Эндирея он указывает, что их владельцам принадлежат еще три деревни: «1. Алберю, 2. Караблак, 3. Тумен». При этом расстояние от крепости Святой крест на Сулаке до Эндирея по его словам составляет около 50 верст, а до других деревень – 70 и 80 верст [41, с. 122]. Вероятно, эти карабулакцы располагались на том же расстоянии, что и Брагуны (у слияния Сунжи и Терека), до которого расстояние также составляло 80 верст [41, с. 123]. Скорее всего, они располагались в долине реки Мичик, которая на рубеже XVII–XVIII вв. от Турловых, видимо, перешла под контроль эндиреевских князей. То есть, кроме собственно тюркоязычных Алберю и Тумена, им уже тогда принадлежала часть карабулакцев (они же аккинцы), поселившихся к тому времени в долине реки Мичик.
Ни одного аккинского населенного пункта при этом Д.Ф. Еропкиным не упоминается, в то время как приведены названия целого ряда аварских селений этого региона: Хубар («Губар»), «Асанбек» (располагался в центральной части Казбековского района), Зубутли («Цубуд»), Буртунай («Буртана»), Чиркей [41, с. 122–124].

https://caucasushistory.ru/2618-6772/editor/downloadFile/1535/2142

Через лет 30 происходит важное для истории данного региона событие. В 1763 г. правитель кумыкского княжества Эндирей Муртазали Чупанов организовывает переселение 500 семей из подвластных себе мелких поселений, располагавшихся на границе современных Чечни и Ингушетии. Эти переселенцы разговаривали на языке близком к ингушскому и были известны как карабулаки. Как указывается в русском архивном источнике от 1763 г. эти «карабулаки живут между ингушцев и чебкулинцев, позади чеченского народа», «никакого закона не содержат», т.е. не придерживаются какой-либо религии. Еще в 1762 г. Муртазали обещал построить им мечеть и определить для них муллу, чтобы привести в ислам [42, с. 107–108]. В итоге в 1763 г. около 500 семей были переселены на р. Акташ. Первоначально они были поселены Муртазали Чупановым на аварском хуторе Саларосо (он же Салаюрт, а ныне Калининаул), которое еще со времен его предка – Султан-Махмуда считалось его владением. Однако здесь им явно не хватало места, и большая часть была им поселена ниже по течению р. Акташ [38, с. 136], где располагался хутор буртунайцев.

https://caucasushistory.ru/2618-6772/editor/downloadFile/1535/2143

В итоге в обоих местах аварские населенные пункты оказались заселены большим количеством семей, которые уже несколько десятков лет «подать давали» отцу и деду указанного Муртазали-хаджи Чупанова [42, с. 107]. Переселяя своих подвластных крестьян на считавшиеся его владением земли, он, конечно же, хотел достичь увеличения поступающих ему налогов, поскольку располагавшиеся там аварские хутора особого дохода ему не давали, а их жители платить подати не хотели, считая эти земли своей собственностью. При переселении же карабулакцев (орстхой и аккинцы), он выделял им места для постройки домов и придомовые территории, а за пользование всеми окружающими землями они должны были платить подати их хозяину – Муртазали Чупанову, чьи доходы выросли в разы.
Таковое положение не могло устраивать аварцев – жителей населенных пунктов, которые оказались массово заселены Муртазали своим податным населением, а они лишены больших объемов сельскохозяйственных угодий. Источник 1780-х гг. указывает, что живущие по Акташу хуторами буртунайцы и хубарцы разговаривают на языке, которого не понимают живущие «ниже их авуг», т.е. аккинцы, которых аварцы называют гIавухъ. Он же указывает, что эти две общины «согласясь почасту грабят четченов» [40, с. 253], которые недавно поселились на их землях.

https://caucasushistory.ru/2618-6772/editor/downloadFile/1535/2144

Со временем отношения, однако, наладились, распространились взаимные браки, в результате чего коренное аварское население Саларосо и Ахдачиба оказалось ассимилировано, т.е. смешалось с основной массой аккинского населения. Как говорят предания аккинцев, «аварских (суьли) фамилий много между нами» [38, с. 134–135]. Необходимо отметить, что орстхоевцы и аккинцы, по свидетельствам этнографов и лингвистов, представляли собой по существу «один народ» («если не единый, то весьма близкий этноязыковой массив»), живший на границе зон расселения чеченцев и ингушей и впоследствии растворившийся среди этих двух народов [25, с. 167; 43, с. 77]. Академик А.Н. Генко также отмечает, что орстхоевцы (карабулаки) во многом являются аккинцами по происхождению, приводя при этом предания и языковой материал [44, с. 685–686].
По данным А.М. Буцковского на 1812 г., аккинцами («аухи») «называются поселившиеся на землях кумыцких около вершин рек Агташа и Ярухсу карабулакские и частию чеченские выходцы, кои кумыкам дань платят баранами и в обязанности которых давать вспомогательных воинов» [45, с. 243]. О переселении из Карабулака на реку Мичик, под покровительство аварского нуцала, мы уже указали выше. Теперь же приведем данные о переселении из Чечена, т.е. владения аварских правителей Турловых, которое также состоялось в 1760-х гг.
Это подтверждает письмо жителей сел. Кишен-Аух («от народа называемой Кашан Ауха») кизлярскому коменданту Н.А. Потапову об оказании содействия в их намерении переселиться на р. Сунжу, полученное 29 марта 1768 г. «В. превосх. мы объявляем, что мы не холопы и не уздени андреевских и аксайских владельцов, токмо просим не изволите дать им нас во обиду. Мы желание имеем переселится при Расланбеке к р. Сунже, ибо мы, прежде вышедши из Чечен, а ныне желаим паки в Чечен переселятся, токмо владельцы хотят в том препятствовать, для того в. превосх. просим в том им учините запрещение».
Упоминающийся в тексте письма – Арсланбек («Расланбек»), сын Айдемира (правнук Турурава, основавшего «Малое Аварское владение» с центром в сел. Мехельта) упоминается в качестве правителя части Аварского нуцальства в 1757-70 гг. [46, с. 45–47]. Его владения включали в себя предгорные и равнинные земли современных Шалинского и Курчалоевского районов ЧР. Как пишет в 1830-х гг. военный топограф И. Бларамберг: «Все пространство между правым берегом Сунжи и Черными горами принадлежало раньше князьям Турловым, по происхождению – аварцам, которые живут ныне среди покорных чеченцев, напротив Наура. Два века назад чеченцы спустились с гор вследствие внутренних распрей и многочисленности населения. Спустившись, они обосновались в перечисленных ранее долинах, платя дань князьям Турловым, но постепенно они освободились от уплаты дани и стали совершенно независимыми» [47, с. 332–333].
Согласно приведенному выше документу предки жителей сел. Кишен-аух, незадолго перед этим переселившиеся из владения Турловых, из-за притеснений со стороны эндиреевских князей хотят обратно переселиться на прежнее место жительства – владение Чечен, которое принадлежало Турловым. Поскольку тут упоминается Чечен на р. Сунжа, то под этим названием может скрываться только поселение «Бугюн-юрт» или «Топли», которое располагалось у слияния рек Аргун и Сунжа и являлось одним из владений Арсланбека [43, с. 46].
Также стоит добавить, что по преданиям, аккинцы Ярыксу-ауха (Гъачалкъа) переселились сюда из под хребта Гъачалкъой-дукъ, расположенного рядом с городом Гудермес [48, с. 367]5.

https://caucasushistory.ru/2618-6772/editor/downloadFile/1535/2145

Таким образом, согласно преданиям и показаниям источников, «движение аккинцев на восток происходило в несколько этапов, причем часть их осела в районе низовьев Аргуна. Подобный характер движения аккинцев отразился также в их исторических преданиях, указывающих на промежуточную область их обитания район р. Мичик» [25, с. 168]. Еще на картах XIX в. на р. Мичик располагалось селение Аку-юрт6, которое следует идентифицировать как промежуточный пункт в миграции аккинцев на территорию современного Дагестана. Согласно данным от 1826 г., карабулаков, живших прежде на р. Мичик, потеснили на восток чеченцы. «Первые чеченцы, поселившиеся на землях, ими занимаемых, вышли из ближайших гор. Население их до 1770 г. было малолюдно, и они повиновались владельцам Кумыкским, будучи от них наделяемы землями. Им нужно было покровительство их против Карабулаков, народа сильнейшего, вышедшего прежде из гор». Постепенное увеличение количества чеченцев посредством переселения к ним их земляков, «дало им средство уклониться от зависимости кумыков, присвоить их землю и преодолеть карабулаков» [49, с. 512].
Вывод о том, что переселение аккинцев на территорию современного Дагестана состоялось именно в 1763 г. подтверждает предпринятое нами исследование кладбищ 4 селений, где аккинцы уже жили к 1812 г. Это Ленинаул (Ахдачиб; Акташ-аух), Калининаул (Саларосо; Салаюрт; Юрт-аул), часть села Новокули (Ярыксу-аух) и Чапаево (Кишен-аул).
По итогам полного визуального исследования всех кладбищ (сфотографированы надмогильные плиты со всех кладбищ) этих четырех селений мы можем констатировать, что самое старое захоронение здесь датируется 1771 г. (1185 г.х.). Другие эпитафии на надмогильных плитах датированы 1780-ми и более поздними годами. Это обстоятельство подтверждает тезис о том, что массовое переселение аккинцев на территорию Дагестана состоялось в 1763 г.
Здесь они считались подвластными эндиреевским князьям, а освободил их от этой зависимости только имамат в 1840 г. Имам Шамиль все освобожденные от феодальной зависимости общества объявлял свободными, и налоги, которые шли за пользование землями князьям, теперь уходили в казну имамата – байт-ул-мал. Судя по показаниям эндиреевских князей от 1862 г., налог за пользование их землями, т.е. «ясак с ауховцев перестали получать со времени возмущения, последовавшего в 1840 году. Из рассказов же стариков видно, что четыре аула ауховского общества: Акташ-аух, Юрт-аух, Кишень-аух и Ярык-Су-аух платили ясак старшим андреевским князьям». Эндиреевские князья хотели по-прежнему получать с них налоги, но местные власти Российской империи посчитали, что выгоднее эти налоги направить в казну государства и отказали князьям в праве «к бесспорному владению землею ауховскою» [50, с. 689].
Таким образом, аккинцы на территории современного Дагестана впервые компактно расселились в 1763 г. Они были поселены князем Муртазали-хаджи Чупановым на своих землях с условием уплаты налогов (арендной платы). Земли, на которых были построены их населенные пункты и которыми они пользовались в качестве сельхозугодий, принадлежали до 1840 г. эндиреевским князьям. В 1840-59 гг. они принадлежали казне (байт-ул-мал) имамата Шамиля. После 1859 г. попытки эндиреевских князей вновь объявить эти земли своей собственностью были пресечены царской администрацией Терской области. Частные земли были предоставлены в распоряжение аккинцев, а пастбища и прочие земли, расположенные за пределами сельской округи, были переданы в казну государства и сдавались в аренду аккинцам. В ходе Кавказской войны в 1840-50-х гг. и после нее во второй половине XIX в. аккинцы в разы расширили свою территорию за счет основания хуторов на принадлежавших Алмаку предгорных и лесных участках, а также предоставления казной земель для распашки и выпаса скота. Часть земель находилась в аренде, а другая была выкуплена аккинцами.

Шахбан Магомедович Хапизов

Автор, ответственный за переписку.
Email: markozul@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1958-9498

Россия, 367030, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, д.75

научный сотрудник отдела этнографии

Дополнительные файлы

Просмотры

Аннотация - 829

PDF (Russian) - 438