История, археология и этнография Кавказа

Восточный Кавказ, начиная с эпохи неолита и вплоть до позднего средневековья, был областью активных контактов оседло-земледельческого населения Кавказа и Передней Азии и подвижных кочевых племен каспийско-черноморских степей. В эпоху энеолита и в начале эпохи ранней бронзы эти связи носили в основном мирный характер, преобладали обычные культурные контакты. Это зафиксировано распространением кавказского металла и других вещей в степные области, и, наоборот, проникновением отдельных изделий и погребальных комплексов древнеямной культурно-исторической общности [1, с. 40-42; 2, С. 239]. Резко меняется картина в конце эпохи ранней бронзы, когда отмечены вторжения древнеямных племен в различные районы: Балканы, Северное Причерноморье, Северный Кавказ [3, с. 58]. Исследование проблемы преемственности и трансформации в развитии культур эпохи ранней и средней бронзы Северо-Восточного Кавказа имеет большое значение для выяснения исторических судеб археологических культур Кавказа эпохи ранней бронзы и формирования здесь на их основе новых образований эпохи средней бронзы. С другой стороны, изучение памятников рубежа эпох ранней и средней бронзы Северо-Восточного Кавказа позволяет исследовать проблемы так называемых комплексных обществ Евразии, выявить общие закономерности и многообразие конкретно-исторических путей развития оседло-земледельческих и степных подвижно-скотоводческих племен в рассматриваемое время. Установлено, что в конце эпохи ранней и в начале эпохи средней бронзы на территории Северо-Восточного Кавказа происходили активные культурно-исторические взаимодействия местного населения с племенами степей Юго-Восточной Европы. Здесь констатируются не просто опосредованные культурные контакты, а прямое проникновение степных племен, после которого последовало значительное изменение облика местной культуры. В начале эти контакты и прямые проникновения степных племен происходили в северной степной и предгорной зоне, в силу того, что здесь на их пути отсутствовали естественные труднопроходимые преграды. Степные племена могли проникать со стороны Волго-Донского междуречья через ногайские степи на территорию Чечни и Дагестана. Преодолев реку Терек, и в особенности Сулак, эти естественные границы, отделяющие равнинные районы - ногайские и кумыкские степи от горных районов Чечни и собственно Дагестана с его предгорьями и нагорьями, носители древних степных культур могли проникнуть к Каспию и по Дербентскому проходу продвинуться в южные пределы на территорию Азербайджана. Наиболее ранние курганы в Дагестане - курганы Шах-Насиб-тапа и Катарагач-тапа, раскопанные А.А. Русовым в конце XIX в. и относящиеся к эпохе ранней бронзы. В кургане Шах-Насиб-тапа было выявлено погребальное сооружение в форме круга диаметром около 2,5 м, образованного большими камнями, поставленными вертикально [4, с. 545-548, 569-571]. К концу эпохи ранней бронзы в Присулакском районе уже известны комплексы майкопской культуры (Большой миатлинский курган, раннее захоронение в кургане 2, группы III Миатлинского курганного могильника [5, С. 15]. В центральном погребении кургана Торпах-кала В.М. Котович были открыты два захоронения с двумя сосудами, относящимися к майкопской культуре [6, с. 59-80]. Комплексы майкопской культуры выявлены В.М. Котович и в культовой оградке Мискинбулакского могильника [7, с. 94-96; 8, с. 18-19]. Такие же комплексы в форме культовых оградок с керамикой майкопской культуры выявлены и Р.Г. Магомедовым на Великентском могильнике [9, с. 34-35; 5, с. 43-45; 8, с. 13-38]. Это свидетельствует о том, что на позднем этапе развития майкопской культуры происходит продвижение части её племен на юго-восток, вплоть до Дербента и далее на территорию Азербайджана. Первые следы проникновения северокавказских и степных племен в самом начале эпохи средней бронзы засвидетельствованы подкурганными захоронениями у сел. Ачикулак, Кяхулай и у г. Хасавюрт [10, с. 46-48]. В дальнейшем многочисленные курганные группы обнаружены в бассейне среднего Сулака в Северном Дагестане, у станицы Мекенской и у сел. Бамут в Чечне. На Северо-Восточном Кавказе затухают раннебронзовые культуры, вместо них складываются новые культуры эпохи средней бронзы. Так, на территории Ингушетии и западной Чечни в эпоху ранней бронзы бытовали памятники майкопско-новосвободненской общности, а на Востоке Чечни и в Дагестане были распространены памятники куро-араксской культурно-исторической общности. Отмеченные территории являются зоной стыка указанных двух культур, где они пришли в активное взаимодействие друг с другом. Если раньше считалось, что памятники майкопской культуры были распространены до территории Чечни включительно, то сейчас комплексы майкопской культуры выявлены как в приграничных районах Дагестана с Чечней, так и на территории равнинно-предгорной зоны Приморского Дагестана вплоть до г. Дербента. В этом плане особый интерес представляют памятники предгорной и горной зоны эпохи ранней бронзы Чечни и Дагестана. В Восточной части Чечни исследованы Серженюртовские поселения, относящиеся к куро-араксской культурно-исторической общности, в западной части Бамутский курганный могильник, относящийся к майкопско-новосвободненской общности. В горной части Ингушетии на Луговом поселении открыты синкретические (майкопско-куро-араксские) комплексы [11, с. 286-307]. Следует отметить, что в горных районах западной Чечни, Ингушетии и Осетии встречаются комплексы куро-араксской культуры, а в предгорных районах распространены памятники майкопской культуры. Отмеченные территории являются зоной стыка указанных двух культур, где они пришли в активное взаимодействие друг с другом [12, с. 30]. С другой стороны, интерес представляют и памятники равнинной части Чечни - Мекенские курганы, где наряду с майкопскими комплексами открыты комплексы древнеямной и катакомбной культур, которые указывают на активные взаимосвязи этих культур и проникновение носителей последних на данную территорию [1, с. 40-42]. В западной Чечне, в предгорной зоне, в Бамутском могильнике выявлены комплексы майкопско-новосвободненской общности эпохи ранней бронзы и северокавказской общности эпохи средней бронзы, а также несколько погребений катакомбной культуры [13, с. 92-96) и посткуро-араксские комплексы, свидетельствующие о связях с беденской культурой Южного Кавказа [13, с. 92-96; 14, с. 27-39]. В результате исследований, проведенных в Чечне С.Б. Бурковым на правобережье р. Сунжа у сел. Ахчой-Мартан в 1988-1992 гг., был обнаружен новый и значительный материал, который свидетельствует о взаимосвязях местного населения и степных племен. Материалы эпохи бронзы из курганов у сел. Ахчой-Мартан дают новую и ценную информацию для изучения бронзового века Северного Кавказа. Данные погребения отражают тенденцию взаимопроникновения элементов катакомбной культуры и закавказских керамических импортов в среду ранних катакомбников предкавказского ареала. Следует подчеркнуть, что здесь впервые выявлены комплексы древнеямной культуры. Изучение подкурганных древностей региона и их интерпретация позволяет выявить сложную картину взаимовлияний различных культур. Появление посткуро-араксских, позднемайкопских и среднемайкопских, сачхерских, беденских, позднеямных элементов и групп населения, по мнению С.Б. Буркова, «характерно для конца эпохи ранней и начала эпохи средней бронзы. Благодаря исследованию значительных по масштабу и количеству курганов достоверно устанавливается активное присутствие катакомбного элемента с компонентами погребальных традиций ямной к.и.о., а также других культурных элементов для конца эпохи ранней и начала эпохи средней бронзы, которые в значительной степени повлияли на материальную культуру северокавказских плоскостных и в меньшей степени различных этнокультурных образований в горных районах» [15, с. 64]. В результате исследования памятников эпохи бронзы установлено, что в конце эпохи ранней бронзы и в начале эпохи средней бронзы (начиная с конца первой половины III - начала II тыс. до н.э.) в культурно-историческом развитии Кавказа, и в частности Восточного Кавказа, произошли кардинальные изменения и сдвиги качественного характера. Стабильное поступательное развитие местного общества, происходившее на протяжении свыше 3 тысячелетий (неолит, энеолит, ранний бронзовый век), было прервано. По мнению М.Г. Гаджиева одним из ярких показателей культурно-исторических процессов, происходивших на территории Дагестана и всего Северо-Восточного Кавказа, следует считать «закат высокоразвитой раннебронзовой куро-араксской культуры и последовавший за этим распад прежнего культурного единства региона. На Северо-Восточном Кавказе сложился ряд новых археологических культур среднебронзового века (гинчинская, великентская, присулакская), и он превратился в весьма пестрый в этнокультурном отношении регион. Эта пестрота сохраняется здесь и в эпоху поздней бронзы, о чем свидетельствует наличие целого ряда локальных вариантов на территории распространения каякентско-хорочоевской культуры Дагестана и Чечни» [2, с. 236-239]. К сожалению для памятников Дагестана рассматриваемого времени имеется очень мало радиоуглеродных дат. Они имеются только для Великентского комплекса памятников эпохи ранней и средней бронзы. Данные датировки, полученные в результате крупных раскопок дагестано-американской экспедиции, дали в руки исследователей около двадцати дат, которые «могут послужить опорой для создания единой хронологической шкалы памятников эпохи бронзы Дагестана и Северо-Восточного Кавказа» [46, с. 49-50]. В этом отношении большой интерес представляют радиоуглеродные датировки, полученные по великентским образцам проб из верхних слоев Великентского поселения I эпохи средней бронзы, синхронные материалам поздних катакомб, 1) (АА-15103) 3900+-65 л.н. (с калибровкой: 1сигма - 2865-2505 гг. до н.э., 2 сигма - 2576-2200 гг. до н.э.); 2) (АА-21283) 2578-1923 BC (с калибровкой, 2 сигма); 3) (АА - 21286) 2335-1870 ВС (с калибровкой, 2 сигма) [46, с. 50]. По костным материалам из могильника I, катакомбы 11, близкой по инвентарю катакомбам №№ 1 и 3, получена также дата, близкая по времени: (АА-27353) 3980+- л.н. (с калибровкой: 1 сигма -2577-2463 гг. до н.э.; 2 сигма - 2851-2367 гг. до н.э. [46, c. 50]. Для памятников конца эпохи средней бронзы имеется радиокарбонная дата для кафыркумухской гробницы -1740±60 гг. до н.э. Это единственная дата для памятников переходного типа от культур раннего этапа средней бронзы к каякентско-хорочоевской. Большое значение имеет тот факт, что приведенная дата позднего слоя Великентского поселения I еще более надежно свидетельствует о верхнем хронологическом отрезке бытования памятников типа великентских поздних катакомб на территории Приморского Дагестана. С другой стороны, с этой датой стыкуется кафыркумухская радиоуглеродная дата, которая документирует нижний хронологический предел памятников переходного типа. Поэтому нам представляется, что, начиная с XIX-XVIII вв. до н.э., в недрах культур раннего этапа средней бронзы начинают вызревать элементы новой КХК. Следует отметить, что собственно для памятников каякентско-хорочоевской культуры имеется одна единственная радиокарбонная дата для верхнего (первого) слоя Верхнегунибского поселения - 1250±50 (ЛЕ - лаборатория археологической технологии Института ИМК РАН), который хронологически соответствует позднему этапу КХК [18, с. 12]. Вышеприведенная дата может документировать верхний предел памятников типа могильников Гинчи-Ирганай. В эпоху средней бронзы на Северо-Восточном Кавказе, на территории Западной Чечни и Ингушетии, появляются памятники, относящиеся к северокавказской культурно-исторической общности [10, С. 49-135], а на территории Дагестана распространяются памятники гинчинско-гатынкалинской, присулакской, великентской культур, гентальской, манасской и утамышской групп памятников, которые также имели тесные контакты со степными племенами [16, с. 167-203.; 17, с. 50-51;18, с. 15; 2, с. 236-238; 19, с. 43-61;. 20, с. 154-156; 21]. Новые археологические образования эпохи средней бронзы (гинчинско-гатынкалинская, присулакская, великентская культуры, манасская, утамышская, гентальская и др. группы памятников) характеризуются совершенно иными традициями и направлениями культурных связей и сохраняют лишь частично преемственную связь по отношению к предшествующей раннебронзовой культуре. Изменения в культурной ориентации выразились в том, что южные области Дагестана сохранили в большей степени преемственность в развитии культуры и традиционные связи с Закавказьем, тогда как северные все более теснее связываются со степными областями Юго-Восточной Европы и более северными и западными по сравнению с Дагестаном и районами Северного Кавказа [18, с. 14-17; 22, с. 70-71]. Выше отмечалось, что культурная трансформация первоначально произошла более радикально на севере региона, а позднее и на юге. Она сопровождалась, по мнению М.Г. Гаджиева, снижением темпов его экономического и культурного развития, упадком ремесел. В обществе отчетливо наметились признаки застоя, регресса. Для объяснения причин этого феномена прерванной цивилизации М.Г. Гаджиев указывает на ряд причин: 1) ограниченность природных ресурсов горной зоны для реализации потенциальных возможностей раннеземледельческих культур в условиях ограниченной технической базы; 2) продолжающееся иссушение климата Каспийского региона в III - начале II тыс. до н.э. в период избербашской регрессии; 3) активизация преимущественно скотоводческих групп в степной зоне и их воздействие на оседло-земледельческую северокавказскую среду [2, с. 238-239; 22, с. 71] . Подобными причинами объясняет Р.Г. Магомедов изменения и кризисные явления, происходившие в период заката куро-аракской культуры. Он только называет по-другому одну из причин: «наступление конца природного оптимума и дальнейшая аридизация климата» и добавляет о коренном изменении векторов и масштабности связей внутри Циркумпонтийской зоны [23, с. 106]. Обстоятельно рассматривает климатические изменения Аравийского полуострова, Месопотамии и Кавказа Ш.Н. Амиров, в связи с изучением месопотамско-кавказских связей в IV-III тыс. до н.э. в свете климатических флуктуаций [24, с. 13-15]. Он указывает, что в период избербашской регрессии (3300-1800 гг. до н.э.) отмечено опускание уровня Каспийского моря. «После 3000 г. до н.э. в период одной из стадий Избербашской регрессии уровень моря опустился до отметок -39-42,5 м абс. С нач. II тыс. до н.э. отмечен цикл повышения уровня Каспийского моря, названный туралинской трансгрессией. Ее пик, когда уровень моря находился на отметках -21-24,5 м абс. приходился примерно на интервал 1500-1200 гг. до н.э. ... В Приморском Дагестане в связи с изменением системы расселения и депопуляцией к сер. III тыс. до н.э. отмечены признаки изменения хозяйственного уклада и этнокультурного облика. Еще раньше претерпел изменения и хозяйственный уклад носителей майкопской культуры в пользу возрастания роли скотоводства. Безусловное знакомство с колесным транспортом, которое, видимо, произошло благодаря контактам с лейлатепинской культурой, и наличие повозок, запряженных быками, принципиально изменило мобильность популяции майкопской культуры, хозяйственный уклад которой всегда в значительной степени был связан с животноводством. В этом контексте следует рассматривать появление на Дагестанской плоскости курганов позднемайкопского или постмайкопского круга. В свою очередь, выделение в Закавказье пласта подкурганных погребений, объединенных наличием галечных вымосток и наборами заупокойных даров, находящих иногда прямые соответствия в погребальном инвентаре майкопской культуры Северного Кавказа, позволяет поставить вопрос о первом проникновении носителей курганного обряда в нач. - перв. пол. III тыс. до н.э. в Восточное Закавказье» [24, с. 15]. О проникновении степных племен в Закавказье и об изменениях климата также указывал и Т.И. Ахундов. Так, он отмечает, что «сложение культур - многокомпонентный процесс и культуры Южного Кавказа хорошо это иллюстрируют. Одной из важнейших причин, стимулирующих процесс сложения культур, явилось глобальное изменение геоклиматического порядка, происходившее в это время. То есть, имела место аридизация, сдвинувшая значительные массы носителей этно-культурных традиций и стимулировшая их активное взаимовлияние и взаимопроникновение.... В начале второй половины III тыс. до н.э. земледельческо-скотоводческая куро-араксская культурная традиция эпохи ранней бронзы претерпевает кризис, сходит с исторической арены, а на занимаемых ею до того территории возникает ряд локально-территориальных культур подвижных скотоводов. В это время происходит значительное этнокультурное давление населения Евразийской степи на юг, в районы древних оседло-земледельческих культур. Одним из основных путей этих проникновений был Кавказский перешеек, через который подвижные скотоводы «хлынули на юг». Кавказ играл своеобразную роль области, накапливающей и трансформирующей этническую и технологическую энергию сопредельных регионов. На южном Кавказе этот период отражают такие этнокультурные образования, как Сачхери, Марткопи, Бедени и культура подкурганных склепов. На востоке Кавказа выделяются гинчинская и великентская культуры, а также абшеронская группа памятников. В процессе сложения каждой из них участвовали различные системы компонентов. Но во всех наличие мощного северного этнокультурного компонента, безусловно» [25, с. 84-85; 26, с. 97-98; 27, с. 231-234]. Недавние исследования, проведенные Н.Е. Рябогиной, И.А. Идрисовым А.В. Борисовым в Горном Дагестане, также подтвердили, что в III - начале II тыс. до н.э. климат становится более теплым и умеренно сухим [45, с. 140-141]. Р.Г. Магомедов считает, что определенный кризис куро-араксской культуры во второй половине III тыс. до н.э. не означает «системный регресс во всех сферах культуры населения, полный откат общества назад, хаотический распад существовавших связей внутри культуры. Разумеется, нельзя отрицать некоторое падение темпов развития раннеземледельческого общества во второй половине III тыс. до н.э., но оно, по-видимому, было растянуто по времени, в особенности на территории Приморского Дагестана» [23, с. 106-107]. Прессинг и инфильтрации подвижно-скотоводческих племен Юго-Восточной Европы были одной из основных причин культурно-исторической трансформации общества раннебронзовой эпохи Северо-Восточного Кавказа. В новых археологических образованиях эпохи средней бронзы равнинно-предгорной зоны Дагестана, Чечни и Ингушетии, в особенности присулакской культуры и значительно менее в великентской культуре, а также в манасской гентальской и утамышской группах памятников, определяющими становятся черты, характерные для степных культур. В первую очередь, среди них следует отметить курганный обряд захоронения, деревянные повозки с колесами в срубах, шнуровые мотивы в орнаментации керамики и металлических изделий, каменные боевые топоры кабардино-пятигорского типа, появление песчаниковых выпрямителей древков стрел, костяных зооантропоморфных пряжек степного типа и т.д., а также галечниковой и древесно-камышовой подстилки в погребальном обряде, посыпка в могилу охры и окрашивание ею погребенных и др. [18, с. 16; 22, с. 69-71; 28, с. 4;14, с. 50; 20, с. 155-156; 29, с. 44-46; 30, С. 29-31; 31, с. 3-4; 10, с. 49-135; 8, с. 13-38; 27, с. 54-151; 32, с. 167-203]. Отмеченные инновации в культуре местного населения равнинно-предгорной части Дагестана, Чечни и Ингушетии во второй половине III - начале II тыс. до н.э., свидетельствуют о проникновении на эту территорию степных и северокавказских племен, которые привнесли с собой нехарактерные, неизвестные ранее здесь чужеродные культурные традиции. С этими событиями связано не только изменение вектора культурных связей населения Северо-Восточного Кавказа во второй половине III - начале II тыс. до н.э., но и последовавшее за этим значительное влияние и перемены, которые оказали пришлые, иноэтнические степные племена на материальную и духовную культуру местных племен, на религиозно-идеологические представления. Все это хорошо иллюстрируют археологические памятники Северо-Восточного Кавказа. Ряд исследователей (В.Г. Котович, В.М. Котович, М.Г. Гаджиев, В.И. Марковин), до конца 80-х гг. XX века считали, что продвижение степных племен, не затронуло территорию Горного Дагестана. Археологические исследования, проведенные в Горном Дагестане Ирганайской новостроечной археологической экспедицией в 1986-1991 гг. (М.Г. Гаджиев, Р.Г. Магомедов, Г.Д. Атаев) и в 2000-2007 гг. (Г.Д. Атаев) позволили получить новые материалы и свидетельства, документирующие связи местного населения со степными племенами. Здесь впервые на территории Горного Дагестана были выявлены следы их тесных контактов в эпоху средней бронзы, что выразилось в открытии курганного обряда захоронений, в находках керамики со шнуровым орнаментом, костяных фигурных пряжек, каменных боевых топоров кабардино-пятигорского типа, выпрямителей древков стрел [43, с. 39-44; 28, с. 3-4]. Это привело к тому, что на территории Ирганайской котловины сформировался особый локальный вариант гинчинско-гатынкалинской культуры с признаками этнокультурного воздействия степных и северокавказских племен. Открытие курганного обряда в Ирганайской котловине на территории Горного Дагестана в конце III - начале II тыс. до н.э. Дагестана имеет большое значение не только для изучения местной культуры, но и для выяснения взаимодействий населения горных районов и степных племен. Хотя сейчас нет прямых археологических данных о проникновении степных племен в глубинные высокогорные районы Горного Дагестана, исключать этого нельзя. Учитывая тот факт, что на Мугинском и Чохском могильниках над перекрытиями склепов обнаружены каменно-земляные насыпи (высотой 0,5-1,0 м) и кромлехи [44, с. 44-49], представляется возможным рассматривать их как курганы. Все эти перечисленные факты позволяют допустить, что степные племена могли проникать далеко в горные районы. Не исключено, что часть местного населения была оттеснена в высокогорную зону, что могло повлечь переход определенных групп через главный Кавказский хребет на территорию Закавказья и перенос свойственных им элементов материальной культуры. Об этом, возможно, свидетельствуют находки керамики с обмазанной поверхностью, характерной для гинчинско-гатынкалинской культуры на территории Восточной Грузии, на поселениях Илто и Цихиагора (слой уровня А) [33, с. 54; 34, с. 79], а также в Азербайджане [25, с. 86; 26, с. 97-98; 27, с. 231-233]. Эти факты являются свидетельством культурного влияния Северо-Восточного Кавказа. Об этом говорят некоторые орнаменты и способы отделки сосудов, а также отдельные формы сосудов. Так, в Азербайджане, в ряде памятников и, в частности, в комплексах Кюдурлинского кургана № 13, обнаружена керамика гинчинско-гатынкалинской культуры [27, с. 233]. Кроме того, в Азербайджане найдены сосуды со шнуровым орнаментом, характерные для присулакской культуры. Все эти данные свидетельствуют, что культурно-исторические процессы, происходившие на Северо-Восточном Кавказе в конце эпохи ранней бронзы, привели к значительным этнокультурным сдвигам. Как считают исследователи (Р.М. Мунчаев, М.Г. Гаджиев, В.И. Марковин), они не являются узколокальными, а отражают общие закономерности исторического развития оседло-земледельческих обществ на северной окраине раннеземледельческой ойкумены. Аналогичного характера события происходили в ту эпоху на Балканах и в Подунавье [35, с. 238-239; 22, с. 70-71]. На Северном Кавказе высокоразвитая майкопско-новосвободненская общность раннебронзового времени сменилась памятниками северокавказской культурно-исторической общности эпохи средней бронзы. Культурная трансформация, которая произошла на Северном Кавказе, на рубеже эпох ранней и средней бронзы отмечена упадком и регрессом в развитии северокавказского общества. По мнению О.М. Джапаридзе, по-видимому, такие же процессы происходили и в Закавказье, где также закат куро-араксской культуры повлек за собой культурное переоформление региона [36, с. 23-28]. Исследователи это связывают с этнокультурным прессингом подвижного населения степей Юго-Восточной Европы, группы которого могли проникнуть через территорию Северного Кавказа в Закавказье. Керамический материал и изделия из металла беденских памятников очень близки к куро-араксским, однако, погребальный обряд имеет сходство со степными культурами конца эпохи ранней и начала эпохи средней бронзы (курганы, захоронения с повозками). Некоторые исследователи, в частности А.Н. Гей, полагают, что в конце III тыс. до н.э. часть степного населения проникла через перевалы и по другим путям в Закавказье, где смешалась с поздними куро-араксскими племенами. Комплексное сходство погребального обряда новотиторовской культуры (НТ) Прикубанья и беденской культуры в Грузии позволяет считать, что «именно часть носителей НТ культуры или некоего очень близкого ей образования в районе XXIV-XXII вв. до н. э. могла перейти Главный Кавказский хребет и сыграть роль внешнего фактора в генезисе культуры ранних курганов» [37, с. 208-209]. В.И. Марковин скептически относился к точке зрения А.Н. Гея, указывая, что «вряд ли повозки в Утамыше, как и в самом регионе триалетской и алазано-беденской культур, могли появиться под воздействием носителей памятников новотиторовского облика Приазовья» [38, с. 129]. С другой стороны он считает, что находки сосудов беденской культуры и некоторых предметов из металла в памятниках Дагестана свидетельствуют о возможности контактов с племенами Закавказья. На сходные элементы культуры, в частности керамики Грузии и Дагестана, обращали внимание Г.Ф. Гобеджишвили [39, с. 136-137], Ш.Ш. Дедабришвили [40, с. 54] и др. Так, в 1981 г. Г.Ф. Гобеджишвили, говоря о межплеменных связях, указывал, что этим объясняется явный параллелизм в погребальном обряде и инвентаре беденских курганов с другими областями. В беденских курганах засвидетельствованы погребальный обряд, вещи и орнаментальные мотивы, характерные для майкопской, северокавказской и дагестанской культур III-II тыс. до н.э. [39, с. 137]. В результате проникновения с севера степных племен произошло изменение культуры сначала в Северном Дагестане, в зоне стыка степей и гор. И несколько позднее в южных районах Приморского Дагестана. Северные районы все теснее включаются в орбиту связей со степными и северокавказскими областями. В предгорных районах Северного Дагестана в эпоху средней бронзы была распространена присулакская культура. Здесь выявлены подкурганные погребения в каменных гробницах, грунтовых ямах и каменных ящиках; [17, с. 50-51; 18, с. 7-18; 22, с. 69-71; 20, с. 154-156; 41, с. 31-77; 42, с. 66-68]. Указанная культура обладает специфическими чертами, которые совершенно не характерны для памятников Горного, центральной и южной части Приморского Дагестана. Специфика материальной культуры данной группы памятников проявляется в ее синкретическом характере. Серьезные изменения в культуре населения бассейна реки Сулак характеризуются, прежде всего, тем, что здесь получили развитие те черты степного и северокавказского происхождения, которые раньше являлись чуждыми и второстепенными элементами культуры. В погребальном обряде и инвентаре присулакских памятников сочетаются признаки, свойственные с одной стороны для культуры местного населения рассматриваемого времени, с другой стороны - явно привнесенные элементы: оставление в могиле краски - охры и посыпка ею покойника. Данная культура, представляет собой своеобразный симбиоз двух различных культур [17, с. 50-51; 18, с. 16] . Это свидетельствует не только о тесных связях населения Северного Дагестана с племенами Юго-Восточной Европы, но и о проникновении последних на эту территорию. С этим связано оставление долговременных поселений - Сигитминского и Чиркейского, вследствие чего здесь произошло изменение облика местной культуры, за счет внедрения пришлых иноэтнических элементов возникла этническая пестрота, увеличилась подвижность населения, появился курганный обряд погребения. Все это позволяет утверждать, что отмеченные находки, в частности, каменные боевые полированные топоры и песчаниковые выпрямители древков стрел, костяные зооантропоморфные фигурные пряжки, керамика и металлические изделия со шнуровой орнаментацией, по-видимому, могли появиться здесь в результате инфильтрации с севера степных и северокавказских племен. Обитатели вышеназванных поселений вынуждены были внезапно забросить свои поселения [17, с. 50; 18, с. 16-17]. Поселения ранних этапов эпохи средней бронзы на этой территории не обнаружены. Зато поражает огромное количество курганов, открытых в этом сравнительно небольшом регионе. Здесь их найдено свыше 1300. Присулакская культура представляет собой образование, основанное на подвижном скотоводстве, в составе населения были как пришлые степные племена, так и местные, перешедшие к подвижно-скотоводческому типу хозяйства. Значительная часть населения, и пришлого и местного, скорее всего, ушла. Одна часть распространилась на юг в район Манаскента и дальше на территорию великентской культуры в приморскую часть Южного Дагестана и в Азербайджан. В результате чего великентская культура со временем затухает. Другая часть населения могла проникнуть в горы в район Ирганайской котловины и далее продолжить свое проникновение в горы. Таким образом, можно констатировать сложный характер этнокультурного развития населения Северо-Восточного Кавказа. Об этом свидетельствует также большое разнообразие погребальных сооружений и погребальных обрядов. На данной территории в эпоху средней бронзы известны подкурганные захоронения в каменных гробницах и грунтовых ямах (Миатли, Чиркей, Гертма, Саласу, Манаскент), подкурганные захоронения в срубах с деревянными саркофагами на повозках (Утамыш); подкурганные захоронения в гробницах с деревянными саркофагами («Гентал» в Буйнакске); подкурганное захоронение в кибитке (Кафыр-Кумух); подкурганные захоронения в катакомбах, грунтовых ямах и каменных гробницах (Манас, Ярти-Тюбе); подкурганные захоронения в грунтовых ямах и катакомбах (Дербент, Дешлагар); подкурганные захоронения в каменных ящиках (Тарки, Кяхулай); бескурганные захоронения в катакомбах на холме (Великент). Многообразие погребальных обычаев свидетельствует об этнокультурной пестроте населения Северо-Восточного Кавказа. Наряду с природно-климатическими и экономическими причинами одной из главных причин культурной трансформации является постоянно усиливающееся давление степных скотоводческих племен на оседло-земледельческие центры и их инфильтрация на территорию Северо-Восточного Кавказа. Эти процессы не стоит рассматривать как единовременное проникновение. Как представляется, примерно в конце III - нач. II тыс. до н.э. носители присулакской культуры проникли в центральную часть Приморского Дагестана на территорию манасской группы памятников, где были распространенны памятники типа манасских катакомб (станция Манас, Дешлагар (современное сел. Сергокала), в которых встречались также и захоронения в ямах и гробницах. В этом районе появляются памятники присулакской культуры - Манаскент, Зеленоморск, Ярти-тюбе, Урцеки-2. Носители присулакской культуры начинают постепенно прессинговать и углубляться на территорию великентской культуры, свидетельством чего является появление на этой территории погребальных конструкций смешанного типа, сочетающих элементы гробниц и каменных ящиков с представленными в их погребальном инвентаре круглодонными сосудами и двуручными сосудами с выпуклым туловом и горлом в виде раструба, типичными для культуры ранних этапов эпохи средней бронзы (Мамайкутан) и каменных ящиков с инвентарем, характерным для эпохи средней бронзы (круглодонные сосуды и сосуды с выпуклым туловом и раструбным горлом) (Каякент и др.). В результате давления носителей присулакской культуры, по-видимому, происходит затухание великентской культуры и утамышской группы памятников. На этой территории уже отсутствуют погребальные конструкции типа великентских катакомб и подкурганные захоронения в срубах с деревянными саркофагами на повозках (Утамыш), но зато повсеместно начинают появляться захоронения в каменных ящиках с индивидуальными или парными захоронениями (Берикей, Каякент, Маджалис, Мамайкутан и др.) и с инвентарем, типичным для новой каякентско-хорочоевской культуры. Пришлое степное и северокавказское население сыграло значительную роль в этнокультурных процессах, происходивших на территории Северо-Восточного Кавказа. Но впоследствии, примерно около середины II тыс. до н.э. этнокультурные различия между отдельными группами населения исчезают в результате ассимиляции пришлых племен с местным населением. Это прослеживается в появлении смешанных, промежуточных погребальных сооружений, сочетающих элементы гробниц и каменных ящиков, с представленными в их погребальном инвентаре круглодонными сосудами и двуручными сосудами с выпуклым туловом и горлом в виде раструба, типичными для культуры ранних этапов эпохи средней бронзы. Примерно во второй четверти II тыс. до н.э. начинает формироваться каякентско-хорочоевская культура. В ее сложении, наряду с другими культурами, большую роль сыграла присулакская культура, в которой присутствовал значительный степной компонент, что не могло не наложить большого отпечатка на ее культурный облик.

Гамзат Дибирович Атаев

Автор, ответственный за переписку.
Email: ataevgd@mail.ru
Махачкала, Россия

Туфан Исаак оглу Ахундов

Email: I_Akhundov@rambler.ru
Баку

Просмотры

Аннотация - 479

PDF (Russian) - 491