PlumX

Аннотация

В статье анализируется этимология и происхождение этнонима Awar, получившего широкую известность в средневековой Европе. До сих пор не решен вопрос о происхождении народа, известного как «Авары», а также взаимосвязь его с современными кавказскими аварцами. В статье предложена собственно аварская этимология этнонима Awar, как народа, пришедшего из «пустошей (вариант «целины» или «степи»). Также предлагается разграничить вопросы происхождения кавказских и среднеазиатских Awar.

Дискуссии о происхождении этнонима Awar на Кавказе велись с самого начала возникновения интереса в русском научном сообществе к данному вопросу, то есть еще с XIX в. В настоящее время наибольшее признание получила научная гипотеза, согласно которой некоторые исследователи считают вполне допустимым соотнесение современного этнонима аварцы с именем кочевого народа авар, который появился на Северном Кавказе в VI в. На взгляд Н.Г. Волковой, не исключено продвижение отдельных небольших групп аваров в горные районы, где они, со временем, ассимилировались местным кавказоязычным населением. По ее мнению, несмотря на их растворение среди местного населения, след этого народа сохранился в названии аварцев [13, с.109]. Во-первых, эта мысль не нова, поскольку зафиксирована в грузинском средневековом историческом источнике «Картлис Цховреба», а во-вторых, не отвечает на вопрос о происхождении самих аваров. В грузинском источнике излагается версия о переселении на Северный Кавказ аваров в конце VI в. во время правления в Картли Гурама - куропалата (византийский титул сановника) и подчинении ими населения горного Дагестана. Для уточнения хронологии процесса, важно пояснить, что пришедший к власти Гурам (годы правления 568-600) при помощи Византии в 575 г. смог взять под контроль всю территорию Грузии и освободить ее от власти Ирана [12, с.185-186]. У аваров, согласно грузинским источникам, возникла война с Гурамом, в ходе которой посредником между двумя враждующими сторонами выступил император Византии Юстиниан (527-565 гг.). После этого они «помирились», и тогда Гурам якобы «расселил их в горных ущельях Кавказа, а также в Хунзахе, они и ныне называются аварами» [20, с. 21]. Здесь мы, скорее всего, имеем дело с поздней попыткой осмысления грузинским историком наличия по соседству с ними неких аваров и имеющихся сведений о конфликте одноименного народа с Грузией в VI в. Думается, что данные предания были записаны гораздо позже и вряд ли могут рассматриваться как достоверные источники. К примеру, согласно С.С. Какабадзе, предание о том, что ксанские эриставы «пришли вместе с аварцами из Туркестана во время этого Гварама», записано в 1799 г. Иоанном Багратиони [29, с. 42]. Таким образом, скорее всего, мы имеем дело с «книжной легендой», получившей в дальнейшем широкое распространение. На основании вышеизложенных сведений грузинского источника, кавказовед Т.М. Айтберов считает, что в VI в. часть «имперских авар» переселилась на Хунзахское плато и смешалась с местным населением. В дальнейшем название это становится именем собственным по крайней мере одного из правителей Сарира. Таким образом, он выдвигает версию, что авары, осев в незначительном количестве в центральной части современной Аварии, сформировали значительную часть ее правящей элиты, но сами растворились среди количественно преобладавшего местного населения [6, с.25-30]. Идентично мнение и А.А. Мамедовой - одного из современных азербайджанских авторов, обратившихся к этой проблематике: «Таким образом, взгляд на историю аваров (истинных и псевдоаваров), даёт нам возможность выдвинуть предположение о причинах названия аварами народа, предками которого мы считаем лпинов и силвов [38, с. 14-24]. По нашему мнению, хотя авары не оставались долго в степях Северного Кавказа, они оказали определенное влияние на местные племена. Возможно, что во время переселения в Европу часть их осталась и смешалась с местными северокавказскими племенами. Ведь в истории немало таких фактов. И именно они оставили своё название силвам и лпинам» [23, с. 69-71]. По данному вопросу выдвигались и другие версии, которые также имели под собой реальную фактологическую базу. На взгляд азербайджанского исследователя Г. Гейбуллаева, этноним «лбин», «лпин», был, очевидно, названием той части аварцев, которые жили в Албании и были христианами. Другая часть аварцев, обитавшая севернее - в южном Дагестане, называлась силв (в армянских источниках чилб). Этноним лбин, лпин как самоназвание не сохранился потому, что ныне потомки лпинов называют себя «авар». Но это не является их настоящим самоназванием» [15, с. 154]. Вместе с тем, вышеуказанный азербайджанский исследователь Г. Гейбуллаев, в связи с вопросом происхождения данного этнонима высказывает еще одно предположение, на которое мы считаем особенно важным обратить внимание: «Некоторые исследователи допускают, что кавказский этноним авар восходит к тюркскому этнониму авар. Но это вряд ли верно. Впервые этот этноним авар в соседстве с удинами (в данном случае с удинами северо-западной Албании, живущими в соседстве с аварцами), упоминается у Стефана Византийского [22, с. 271], т.е. в то время, когда тюркские авары (вернее абары) не могли быть в Албании» [15, с. 154]. Отметим, что в науке принято считать упоминаемых Стефаном Византийским «оваренов» (owarene) предками современных аварцев [26, с. 40], также как авар-hазк, упоминаемые в древнеармянских источниках [34, с. 144]. Еще до Г.А. Гейбуллаева, высказанное им мнение обосновывал советский востоковед В.М. Бейлис. Он полагал, что предки аварцев были известны под названием Авгар или Авхар (Awhar) - этноним, который затем преобразовался в известный арабским источникам Awar, в то время, как арабской передачей названия среднеазиатских аваров является «ал-Абар» [10, с. 144]. В этой связи, можно вспомнить русский этноним «обры», в котором также встречается «б», а не «в». На взгляд В.М. Бейлиса, этноним Awar впервые встречается в арабских источниках в качестве титула правителя Сарира [10, с.255]. Средневековые персидские историки Ибн-Русте (ученый-энциклопедист 1-й пол. Х в.) и Гардизи (XI в.) называют этого правителя [راوا - awar] и [زاوا - awaz] [40, с.447]. Исходя из этого сообщения, некоторые дагестанские исследователи (М. Агларов, О. Давудов и др.) полагают, что Awar было «династическим именем» царя Сарира. К примеру, согласно О.М. Давудову, аварцами народ Сарира стал называться лишь после IX в., когда это имя было перенесено на сам народ [16, с.232]. Арабский историк Абуль-Хасан аль-Балазури (ум. в 892 г.), рассуждая о титулах, дарованных сасанидским шахиншахом Хосровом I Ануширваном (501-579 гг.) дагестанским правителям, утверждает: «хакан горы (khaqan al-jabal), который есть «Владетель Трона», называется شاه نازرارﻫو» [v.h.rarzanshah] (варианты названия: شاهن رواررﻫو и شاهناررارﻫو [v.h.rar ranshah] и [v.h.r raur.n.shah]). При сравнении этого названия с упоминанием народа Aurhaz-k' Фомой Арцруни, армянским автором X в. и формой Auhar, которая употреблена для названия дагестанских аварцев в сочинении 1424 г. («Зафар-наме»), В.Ф. Минорский пришел к выводу о близости этих названий к термину аль-Балазури [40, с.447-448] . В.Ф. Минорский предлагает следующую модель расшифровки титула, употребленного аль-Балазури. В Aurhazk' - армянском названии аварцев Х в., k' это суффикс множественного числа, сочетание rh при обычной перестановке должно соответствовать hr. А конечный -z в этом названии, В.Ф. Минорский рассматривает в качестве иранского суффикса происхождения, как в Gur-z, Lak-z, Lay-z. Следовательно, армянская форма Auhra-z (< Auhar-z) идентична позднейшему персидскому Auhar ( > Avar), и в этом свете мы можем восстановить титул у аль-Балазури, состоящий из имени + суффикс z + суффикс an. Что касается формыرارﻫو [v.h.rar], В.Ф. Минорский предполагает, что это результат нескольких попыток транскрибировать сложное имя, содержащее элементы ارو (вав, ра, алеф), которые нередко путают на письме. Одна из букв ر [ра] может быть лишней и при помощи ارﻫو [v.h.ra] (или еще лучше رﻫوا [auh.r]) мы приходим к армянской форме. В предварительном восстановлении данный титул будет выглядеть следующим образом: Auhar-z-an-shah (т.е., «шах народа под названием Awar») [40, с.447-448] . В.М. Бейлис, соглашаясь в основном с В.Ф. Минорским, аргументировано возражает против его предположения, согласно которому династия, управлявшая Сариром, была алтайского происхождения [10, с.255]. В.М. Бейлис на основе анализа различных средневековых источников был склонен отрицать связь этнонима кавказских аварцев с кочевым миром Средней Азии[10, с.256]. На основе данных о наличии к началу правления (531-579 гг.) Хосрова I Ануширвана на территории Сарира государственного образования, носившего титул иранского происхождения (Auhar-z-an-shah), он считает маловероятным возможность подчинения аварами-кочевниками труднодоступной горной области, чтобы осесть в ней и стать союзниками Сасанидов[10, с.256]. Таким образом, он, как и Г.А. Гейбуллаев, разделяет кавказских и среднеазиатских авар, понимая под ними совершенно различные народы, которых «объединяет» всего лишь кажущаяся идентичность названия. Выводы В.М. Бейлиса приобретают еще большую значимость, если учесть, что известные в Европе авары пробыли на Северном Кавказе всего лишь несколько лет. Известно, что в 560-х гг. «авары, пришедшие к Дунаю и Саве, продвигались с северных берегов Каспия и южнорусских степей» [30, с.322]. Впервые появившись на востоке северокавказских степей, в 558 г. при посредничестве аланского «царя» Сарозия, авары вступают в союз с Византией, находившейся в состоянии войны с Ираном. А в 560-561 гг. авары перешли Дон, разгромили славян и в конце концов стали оседать на среднем течении Дуная, где и образовали Аварский каганат, который объединил различные племена, не имевшие общего языка[19, с.98-99]. Между тем, согласно вышеприведенным данным, уже в 530-х гг. на Восточном Кавказе существовало государственное образование, известное в средневековых персидских источниках как Auhar. Таким образом, получается, что якобы авары, прибыв из Средней Азии, всего лишь на несколько лет задержались в степях Северного Кавказа и за это время успели подчинить себе лишенную больших богатств и потому малопривлекательную и к тому же труднодоступную горную область, которую не смогли надолго подчинить в дальнейшем ни арабы, ни монголы, ни Тимур, ни другие завоеватели. Потому теория, согласно которой какое-то кочевое племя, спасавшееся бегством от своих преследователей, «мимоходом» могло захватить и на долгие века подчинить себе вышеуказанный регион, выглядит явно надуманной и лишена какой-либо логики. Между тем, исследуя этноним Awar, все исследователи даже не задумываются о возможности собственно аварской этимологии этого слова, хотя аварская лексика в сравнении с другими родственными языками говорит о возможности его объяснения на основе кавказских языков. В этой связи обращает на себя внимание наличие в хурритском языке слова авари «поле», которое было свойственно прежде для широкого круга языков Восточного Кавказа, но сохранилось, на взгляд И.М. Дьяконова, в рутульском языке со значением «лужайка» и в аварском языке со значением «целина» [17, с.10]. Н. Нозадзе в своей монографии, посвященной хурритской лексике, также отмечает данное слово авари в значении «поле» [21, с.106]. При этом, она также приводит и другой термин, связанный с этим словом - Awar-uhli (другая форма - Ав.р.гъ.л) в значении «надзиратель полей» [21, с.106], что имеет аналогию с аварским магъи-гIел с тем же значением. Наличие в хурритском языке подобного слова гарантирует нам то, что это слово относится к исконному лексическому фонду восточнокавказских языков, а не является заимствованием. В южных диалектах аварского языка и в местной топонимии широко распространен термин авахI в значении «пустошь» [39, с.106; 7, с.202; 28, с.101], в то время как «целина» в них означает скорее аллахI [32, с.43]. Вместе с этим в аварском языке есть слово гIалах («глушь, неосвоенная земля, пастбище») [32, с.136], которое распространено в северном наречии и вошло в литературную норму этого языка. Очевидно, что авар, авахI, алахI и гIалах - различные формы одного и того же слова, позднее обретшие различную семантику и звучание в диалектах и литературной норме аварского языка. От алахI и гIалах произошли различные формы слова «дикий»: гIалхул, гIалхил, улхIол [32, с.136]. При помощи суффикса - лав от слова гIалах в литературной норме аварского образовался антропонимический термин «дикарь» - гIалхулав (гIалхилав) [31, с.189]. Однако вместе с этой негативной семантикой у данного слова есть и такое значение - «обитатель пустошей, отшельник», также оно употребимо в качестве имени мужского. Аварское имя ГIалхулав (варианты - АлхIулав, ГIалхилав, Архулав) возникло, согласно И.Х. Абдуллаеву, от гIалах («степь») и означает «степной, дикий» [3, с.105]. Э.Я. Сафаралиева считает, что это имя «в переводе означает дикий, т.е. выходец из необжитых мест» [33, с.163]. В аварском языке понятия гIалах и мегIер («гора») имели схожую семантику и значение (пастбища) в хозяйственном освоении территории. М. Агларов переводит их как «зимние пригревы» (гIалах) и «летние пастбища» (мегIер), определяя их как земли третьей категории, вслед за землями под поселением (росу) и сельхозугодьями (мегъ) [5, с.36]. В связи с рассматриваемым вопросом следует обратить внимание на схожесть этнонима Awar и собственного аварского обозначения пророка - Awarag. Этимология данного слова поможет понять принцип формирования этнонима Awar. Как мне представляется, в этом же ряду стоит и термин Авараг с изначальным смыслом «отшельник», живущий вдали от общества и занимающийся богослужением. Состоит термин из двух слов - Авар («пустошь, целина»; вариант - авахI) и лаг («человек»; вариант раг, лак) и означает «человек [из] пустоши, пустыни». Происхождения аварского слова awarag в той или иной мере коснулись П.К. Услар, Н.Я. Марр, Л.И. Жирков. По мнению П.К. Услара, это слово, вероятно, происходит от тюрк. Awara «обездоленный, отшельник» [35, с.36]. Н.Я. Марр связывал его с армянским мargarey «пророк» и грузинским memarаge «звездочет» [24, с.1157-1158]. Но, как показал И.Х. Абдуллаев, подобное соотнесение представляется проблематичным[2, с.339-348], поскольку грузинская и армянская формы по происхождению являются среднеиранскими: грузинская восходит к ср.-перс. Мarаg, армянская идет, по мнению Р. Ачаряна, от пехлев (мargar) [8, с.76]. В «Аварско-русском словаре» Л.И. Жирков авар. awarag «пророк» соотносит со словом aparag «пришелец» (и «скиталец») и приписывает это же значение и форме awarag, т.е. для Л.И. Жиркова обе формы являются как бы этимологическими дублетами [18, с.14, 16]. Но для такой увязки оснований нет, поскольку тщательная проверка, проведенная известным лингвистом-кавказоведом И.Х. Абдуллаевым, показала, что слово awarag в аварском языке имеет только значение «пророк» и не употребляется в значении «пришелец» («скиталец») [2, с.339-348]. Соотнесению Л.И. Жирковым этих слов способствовала, видимо, народная этимология, по которой awarag возводилось к aparag (получилась как бы контаминация awara с awarag), т. е. «скиталец» («пришелец») > «пророк». Таким образом, awarag увязывается с распространенным во многих дагестанских языках aparag - «пришелец, скиталец, чужак». Данное слово некоторые исследователи соотносят с «кавказским» словом abrag (abreg) «абрек» и возводят к ср.-перс., пехлев. aparak, apartan «грабить» [8, с.76]. Однако такая увязка, как логично объясняет И.Х. Абдуллаев, встречает ряд препятствий: необъясним на аварской почве переход р > w, семантическое развитие «пришелец» («скиталец») > «пророк» не убедительно [2, с.339-348]. К тому же, этим сближением авар. awarag отрывается от остальных дагестанских названий пророка, которые можно и следует рассматривать в одном ряду. В большинстве дагестанских горских языков (в аварском, андийских, цезских, даргинском, лакском, арчинском, цахурском) в качестве обозначений пророка употребляются следующие термины: авар., анд., дид. awarag; дарг. (акуш. и урах. д.) idbag; дарг. (кубач. д.) ibadag; дарг. (цудах. и хайдак. д.) iwarak; арчин. idbag-ttu; цахур. idāg; лакск. idaws (idows) [2, с.339-348]. На взгляд И.Х. Абдуллаева, автора исследования, посвященного названиям пророка в дагестанских языках, «данная лексема не связана ни с арабским, ни с персидским, ни с тюркскими языками, из которых идет религиозная терминология дагестанских языков, и не связана с распространением ислама. Этот термин (в различных вариантах по языкам) существовал в дагестанских языках, несомненно, еще в доисламскую эпоху и был впоследствии перенесен на пророков, признаваемых» исламом [2, с.339-348]. Важно отметить также, что этот термин был распространен во всех группах дагестанских языков: аварско-андо-цезской, даргинской, лакской, лезгинской (цахурский и рутульский?) и говорит об общности религиозных воззрений (да и исторических судеб) всех дагестанских народов еще в домусульманскую эпоху. В дагестанских языках этот термин появился в одно и то же время и по-разному адаптировался в различных языках. К тому же он не заимствован из одного дагестанского языка другим (за исключением аварской формы для андийских и цезских языков), например авар, awarag не может дать лакск. idaws, а лакск. idaws не может дать дарг. idabag и iwarak [2, с.339-348]. Явную аналогию с образованием термина Awarag имеют несколько подобных слов в аварском языке: Авар-раг (авар. - «пророк» = Авар (?) + [л]аг «человек»); биса-рахъ (тлядал. - «рыбак» = биса «рыба» + рахъ «человек»?) и т.д. Схожая форма образования терминов есть и в даргинском языке (к примеру, шагьар-лан - «горожанин», дубур-лан - «горец» и т.д.). Со временем конечное лаг в значении «человек» с его производными (рахъ, лагI, лагъ) при употреблении в сложно образованных словах, состоящих из двух и более слов, превратилось в конечный «-ал, -гIал» в словах-терминах и «-лав» в ономастике. Эта трансформация наглядно видна на примере слова будалагI, которое в некоторых аварских диалектах употребляется в форме будала или будал, при неизменной его семантике. Образование новых слов при помощи суффикса «-гIал» также получило распространение в аварском языке: вацгIал («двоюродный брат» = вац «брат» + -гIал), яцгIал («двоюродная сестра» = яц «сестра» + -гIал); имгIал, эмгIал («дядя, брат отца» [9, с.69] = эмен, иму «отец» + -гIал), цоногIал («троюродный брат или сестра» [9, с.71] = цоно «?» + -гIал), доногIал («четвероюродный брат или сестра» [9, с.72] = доно «?» + -гIал), ункъгIал («тетя» = ункъ - «четыре» + -гIал), мадугьал («сосед» = маду от гъоду, которое в южноаварских диалектах означает «близко, рядом» + -гьал), Необходимо здесь обратить внимание на то, что и в настоящее время происходит своего рода «упрощение» этих терминов. К примеру, слово ункъгIал все чаще произносится в форме ункъал или ункъалай, или вацгIал стало употребляться в форме вацал, вацалав в закатальском диалекте аварского языка и в бежтинском языке со смыслом «близкий друг» (аналог русского жаргонного «браток»). Вероятно, таким образом сложились следующие социальные термины Дагестана: нуцал, шамхал, чIахIал («старшина» - закат. диал.; отсюда общеаварское чIухIби - «старшины»), гIасасал («стражник» - закат. диал.). Э. Бенвенистом, Н. Трубецким, В. Минорским высказано предположение, что название lăg является древним восточнокавказским словом со значением «человек» [11, с.69; 41, с.172; 25, с.112]. Еще в ХIХ в. небезынтересное предположение сделал П.К. Услар: «...не в связи ли оно (осет. lag «человек». - И. А., К. М.) с легами, лезги, лезгинами?» [35, с.18]. Однако, если оно носило интуитивный характер, то замечание по этому поводу В.И. Абаева основано на исследовании большого объема материала кавказских языков: «Слово lag «человек», «крестьянин», «раб» представляется нам исконно кавказским. В осетинском оно сохранилось как одно из ярких отложений кавказского субстрата» [1, с.315]. Со ссылкой на Н. Трубецкого, эту же мысль проводит и Э. Бенвенист [11, с.127]. Данный элемент лак В.Ф. Минорский считает по происхождению местным, дагестанским, и соотносит со словом лаг, означающим в ряде языков Северного Кавказа «человек». Форму же лезг-(ин) он считает полученной в результате метатезы [25, с.134]. Видимо, эти авторы приходят к такому выводу, исходя из того, что осетинское слово lag (лаег) «человек», «мужчина» не является по происхождению иранским и считается вошедшим в осетинский язык из северокавказских языков, причем это слово сопоставлялось многими учеными (П. К. Услар, В. И. Абаев, Э. Бенвенист и др.) с этническими названиями лак, leg. Интересна дальнейшая судьба этого, уже ставшего осетинским, слова - оно снова появляется в дагестанских языках. Кроме того, мы видим его и в нахских языках, чеченском и ингушском. Мало того, в составе различных слов абхазского и абазинского языков В. И. Абаев также обнаруживает анализируемую лексему [1, с.315], т.е. из осетинского оно перекочевало в большинство горских языков Северного Кавказа. Правда, новое его значение в этих языках «прислуга», «холоп», «раб». Аналогичные случаи известны и в других языках [4, с.13-26]. И, конечно, трудно на фоне этих фактов что-либо возразить В. И. Абаеву, когда он говорит: «От понятия «человек» до названия сословия - дистанция небольшая...» [1, с.315]. Таким образом, этноним Awar вполне может иметь и собственно кавказскую, аварскую этимологию, что, возможно, прольет свет на этнические процессы, происходившие в раннем средневековье на Восточном Кавказе. Их результатом стало возникновение народа с таким названием. Изначально, как полагают некоторые исследователи, слово имело форму Awhar (авахI + ар/ал, т.е. «суффикс множественного числа»?), а в последующем вошло в письменные источники в форме Awar, хотя даже в отдельных источниках XIV-XV вв. этот этноним сохраняет форму Awhar. Значение его можно определить как «люди из целины, необжитых мест» и связать с самоидентификацией их как пришельцев с прикаспийских равнин, опустевших в начале нашей эры в результате нашествий племен пришельцев. Этот процесс, как нам кажется, отражен в «Картлис Цховреба». Согласно данному источнику, наиболее значительная часть леков, называемая хунзы (под которыми, вероятно, следует понимать центральных аварцев), мигрировала в районы Горного Дагестана [14, с.125]. В источнике говорится об усилении каких-то кочевых племен, обозначенных летописцем как «хазары» (исследователи считают, что это анахронизм), которые подчинили себе весь Северный Кавказ. В связи с этим говорится, что «Хозаних, будучи знатнее остальных потомков Лека, пошел и сел в расселине горы, построил там город и нарек его своим именем - Хозанихети» [21, с.18]. Датировать данные события позволяет то, что согласно «Картлис Цховреба» эти события произошли до усиления персов, т.е. Сасанидской империи, которые построили «город у Морских ворот и назвали его Дербентом» [21, с.18]. Поскольку усиление персов, т.е. создание Сасанидской империи, имело место в III в. н.э., а постройка Дербентской крепости в V в., то переселение «Хозаниха» произошло ранее, возможно, на рубеже н.э. По схожему географическому, а точнее рельефному, принципу сформировался этноним лъарагIал - «жители равнины» (в современном понимании - «кумыки»). Может, таким же образом сформировался этноним «аварал» - «жители степей, пустошей»? В пользу этого говорит и еще одно наше наблюдение. Самоназвание андийцев - одного из самых крупных аварских субэтносов (гъванал), совпадает в смысловом значении с этнонимом Awar. Об этом говорит язык творчества аварского классика Гамзата Цадаса, который использовал слова гъванил уммат (также однокоренное слово гъваниллъи) в значении «люди из диких, необжитых мест» (гIалхулал, ракъ жубалареб къавм) [37, с.52], т.е. из пустошей или целины. В словарях аварского языка отсутствует это слово, однако есть однокоренные слова со схожим смыслом: гванзу - «пустырь, пустошь» [31, с.147]; гванзих - «очень далеко» [32, с.96]; гванзаб - «грубый, невежливый» [32, с.96].