History, Archeology and Ethnography of the Caucasus

Относительно термина «просветительство» в истории общественной мысли народов Востока нет единой точки зрения. «Многие востоковеды пользуются термином «просветительство», другие одинаково употребляют «просвещение» и «просветительство». Н.И. Конрад под термином просветительство (в отличие от Просвещения в Европе в XVIII в.) обозначает явление «европеизации» [1, c. 329]. Некоторые исследователи вовсе отрицают существование просветительства на Востоке. Так, например, В. Семанов писал, что некоторые исследователи аргументировали это тем, что «поскольку в странах Востока не было точного слепка с тех условий, в которых развивалось Просвещение в странах Западной Европы, Просвещения на Востоке быть не могло» [2, c. 214]. Однако многие исследования доказывают, что такое определение не совсем корректно.

Исследователь общественной мысли на Востоке З.И. Левин пишет, что «как правило, просветительство воспринимается как сущностно целостное явление в общественной мысли и литературе, имеющее антифеодальную направленность, когда бы оно ни возникало. Большинство ученых относит восточное просветительство ко второй половине XIX в. Как общественное явление оно выступало антагонистом абсолютного подчинения человеческого разума религиозной вере и воли человека предписаниям религиозных институтов. Оно могло появиться только тогда, когда потребности общественного развития уже предопределили будущее верховенство научного рационализма, свободы личности и индивидуального творчества, но, когда все еще господствовали религиозная схоластика в ее застойном виде и религиозные институты. Такое положение было характерно для эпохи разложения феодализма в Европе, для стадии перехода общества к капитализму» [3, c. 64]. Деятельность мусульманских реформаторов-просветителей Северного Кавказа первой трети XX в. происходила в сложный период эпохи, в период перестройки сознания мусульман Северного Кавказа, когда регион вошел в состав Российской империи.

Известный востоковед А.А. Долинина считает, что «таково же положение было и на арабском Востоке, где единой опорой феодализма были ортодоксальные мусульманские юридические толки, которые сложились в средние века и не соответствовали запросам и устремлениям XIX в. Освещенные религией средневековые философские, естественнонаучные и социологические воззрения, вопросы о политическом строе, о правах человека, о семейном укладе – все необходимо было пересмотреть. Поэтому возникла настоятельная потребность приспособить религию к задачам нового времени, осветив ею новые идеи века. Так родился модернизм в исламе, который оказал большое влияние на арабское просветительство» [4, c. 7−8].

В данной статье под мусульманским просветительством мы имеем ввиду, прежде всего, просветительскую деятельность мусульманских реформаторов Северного Кавказа первой трети XX в. − духовных деятелей или лиц, получивших традиционное исламское образование, обладавших религиозным мировоззрением, убеждениями и религиозными обязанностями, и вовлеченных в образовательную деятельность. В устоявшейся литературе их называют джадидами, хотя в статье мы будем называть их реформаторами-просветителями, учитывая их вклад в историю мусульманского просветительства региона указанного периода.

В статье мы сознательно не касаемся просветительской деятельности представителей мусульманского реформаторства других республик Северного Кавказа (их количество в каждой республике достаточно для отдельного исследования), чтобы сконцентрироваться на освещении условий и причин зарождения мусульманского просветительства в Дагестане, где господствовала арабоязычная письменная традиция [5, c. 144], влияние которой распространялось и на весь Северный Кавказ.

Деятельность мусульманских реформаторов Дагестана рассматривалась в совместной работе немецкого исследователя М. Кемпера и дагестанского ученого Ш.Ш.  Шихалиева «Дагестанское мусульманское реформаторство первой трети XX в. как разновидность джадидизма», где авторы дают «краткие гипотезы развития мусульманского реформаторства в Дагестане, отличающие её от форм джадидизма в остальных регионах мусульманского мира» [6]. В другой своей совместной работе под названием «Кадимитская и джадидитская системы образования в Дагестане: взгляд на систему преподавания арабского языка и ислама в XX в.», вышедшей на русском и английском языках, М. Кемпер и Ш.Ш. Шихалиев дают сравнительную характеристику кадимитской и джадидитской системе образования в Дагестане [7; 8]. Наиболее обстоятельная на сегодняшний день характеристика мусульманского реформаторства в Дагестане первой трети XX в. дается в статьях дагестанского ученого Ш.Ш. Шихалиева «Мусульманское реформаторство в Дагестане (1900−1930 гг.)» [5], «К вопросу о дагестанском реформаторстве в первой четверти XX в.» [9] и «Ал-Джаваб ас-сахих ли-л-ах ал-мусаллах» ‘Абд ал-Хафиза Охлинского» [10], хотя в своих исследованиях авторы статей не называют дагестанских мусульманских реформаторов первой трети XX в. мусульманскими просветителями.

Статья А.-К.Ю. Абдуллатипова характеризует Абусуфйана Акаева как «реформатора образования, основателя новометодного обучения в Дагестане и Северном Кавказе», как «достойного продолжателя гуманистических и просветительских традиций Дагестана» [11].

С положениями «новометодистской» концепции духовного возрождения Дагестана, с помощью которых А. Акаев и его сподвижники достигли ошеломляющих на то время результатов» и которые были сформулированы в его работах, знакомит статья К.М.-С. Алиева Среди них: модернизация (или реформа) ислама (освобождение религии от догматики и косности, приспособление её к достижениям современной науки и техники; принятие мусульманами европейских стандартов (европеизация, и, прежде всего, создание светской школы европейского типа); разделение светской и духовной власти (свобода вероисповедования, не допущение, как давления религии, так и давления на религию); активное неприятие теократического принципа организации власти и управления; эмансипация мусульманских женщин и распространение образования среди женщин; реформа мусульманской школы с изучением как светских, так и духовных дисциплин; изучение и преподавание в новометодных школах наряду с арабским и родными языками и русского (внедрение и применение принципа множественности, «многокультурности» и другие [12].

С методами обучения и пропагандой идей джадидизма в северокавказских медресе в деятельности А. Акаева в Дагестане в начале XX в. знакомит статья А.А.  Ярлыкапова [13].

О роли идей джадидизма, в частности в распространении новометодных школ в Дагестане, говорится в статье А.-Г.С. Гаджиева [14].

Монография А.Р. Наврузова «Джаридат Дагистан − арабоязычная газета кавказских джадидов (1913−1918) [15]», исследует источник по истории мусульманского просветительства начала XX в. Дагестана и Северного Кавказа, но в данной работе этот памятник арабоязычной реформаторской публицистики рассматривается в ­большей степени как источник историографии. Задача комплексного исследования всех ­аспектов мусульманского просветительства региона в работе им не ставилась.

Как отмечает М.А. Абдуллаев, начало XX в. стало новым этапом в истории развития общественно-политической, в том числе просветительской мысли народов Дагестана. Он отмечает, что в этот период в дагестанском просветительстве наметились два течения. «Первое было связано с мусульманской реформацией, которое в России (и в Дагестане) было известно, в основном, как джадидизм (араб.: «новый метод»). Второе течение исходило из европейско-русской культуры» [16, с. 122].

По мнению З.И. Левина «модернизаторское просветительство, как самостоятельное явление особенно активно проявляло себя в точках наиболее тесного соприкосновения Востока и Запада» [3, c. 79]. Такими в Дагестане были: Темирхан - Шура – столица Дагестанской области, Нижнее Казанище, Дербент, Нижний Дженгутай. Из этих центров вышло большое количество мусульманских реформаторов- просветителей.

Построенный как форт в 1830-х годах, город Темир-Хан-Шура был имперским русским, а не дагестанским или исламским городом. С 1866 г. Темир-Хан-Шура получила права города и стала административным центром Дагестанской области. В конце XIX  в. в городе было чуть более девяти тысяч жителей (вместе с гарнизоном около двух с половиной тысячи человек): православные, евреи, мусульмане, армяне, католики, протестанты и старообрядцы. Было 4 церкви (2 православных, католическая и армянская), 2 мечети, 2 синагоги [17].

В отличие от внутренних районов Дагестана, где традиционное образование и традиционные мусульманские элиты (в основном суфийские шейхи) имели сильные корни и влияние, Темир-Хан-Шура была местом для дагестанских реформаторов-просветителей, где они могли реализовывать свои планы, не встречая прямой критики и противодействия со стороны сторонников традиционной системы образования.

Концентрация реформаторов-просветителей в Темир-Хан-Шуре была также обусловлена наличием типографий и издательств, которые они создали сами или с которыми сотрудничали.

«До появления в Дагестане типографий литература на языках народов Дагестана издавалась в Баку, Бахчисарае, Екатеринославле, Петербурге, Симферополе, Тифлисе, а также в Амстердаме, Берлине, Вене, Каире, Лейпциге, Лондоне, Стамбуле, Шлезвиге и других городах» [18, с. 15].

«Уже с 1870-х годов в Дагестане было создано несколько частных полиграфических предприятий. В 1873 году Белявский открыл типографию в г. Дербенте. В конце 1876 года коллежский секретарь А.М. Михайлов купил у купца З. Самойлова типографию в г. Порт-Петровске. В 1897 году А.М. Михайлов основал вторую типографию в г. Темир-Хан-Шуре, а в 1881 году он же открыл типографию в г. Порт-Петровске. Отставной писарь Н. Иванов в 1889 году открыл литографию в Порт-Петровске, мещанин В.М.  Сорокин в 1893 году − в г. Темир-Хан-Шуре, А. Мельников в 1895 году  − в г.  Дербенте, Я.П. Шкрот и С. Брун в 1900 году открыли типолитографии в г. Порт-Петровске».

В 1901 г. в Дагестане официально функционировали десять типографий [19, c. 14].

«Развитие типографской техники сделало мусульманскую литературу, а также мусульманскую прессу Каира, Стамбула, Бахчисарая, Уфы и Оренбурга более ­доступной для дагестанцев. Идеи египетских реформаторов Джамал ад-Дина ал-Афгани (1839−1897), Мухаммада Абдо (1849−1905) и Рашида Рида (1865−1812), а также работы татарских авторов Абд ан-Насира ал-Курсави (1776−1812) и Шихаб ад-Дина ал-Марджани (1818−1889) стали широко известными в Дагестане. Все это дало толчок развитию новых дискурсов» [20, c. 34; 21; 22, с. 44−46].

В 1903 г. Мухаммадмирза Мавраев, первопечатник Дагестана и Северного Кавказа, просветитель и талантливый предприниматель, открыл паровую исламскую типолитографию (ал-Матбаʻа ал-исламиййа) в г. Темир-Хан-Шуре и приступил к изданию книг на языках народов Дагестана, а также на арабском и русском языках.

Создание исламской типографии Мухаммадмирзы Мавраева в Темир-Хан-Шуре положило начало массовому изданию печатной продукции просветительской направленности. До 1917 г. в этой типографии было издано более 300 наименований работ на арабском и дагестанских языках с использованием арабской графики [18, c. 32].

Исламская типолитография М. Мавраева способствовала не только распространению просветительских идей, но и стала центром сотрудничества реформаторов-просветителей. Она возглавлялась А. Акаевым и в ней были опубликованы много работ дагестанских просветителей, например, книги на лакском языке Али Каяева «Хикайа ал-мазийа би лисан газикумук» (Рассказы о прошлом на лакском языке) (1910 г.), «Рисала фи хаййа ал-джадида» (Трактат по новой астрономии на лакском языке) (1913 г.); букварь на кумыкском языке под названием «Къумукъ алифба» (Кумыкский алфавит) (1914 г.)», составленный педагогом и просветителем Магомед-кади Дибировым; учебники и учебные пособия, составленные Абусуфйаном Акаевым на кумыкском языке: «Жагьрафия» (География) (1903, 1908 гг.), «Ильму гьисаб» (Арифметика (1905 г.)», «Уллу таджвид» (Полные правила чтения Корана (1912)», «Къылык китаб» (Книга по этике) (1913), «Иршад ас-сибйан» (Наставление ученикам) (1909г.) и многие др. [18, c. 36]»1.

Необходимо отметить роль в издании и оформлении литографированной книги дагестанских мастеров книжного искусств -катибов (переписчиков) в исламской типолитографии им. М. Мавраева. «М. Мавраев привлекал к этой нелегкой работе лучших переписчиков Дагестана. Среди них: Газимагомед, сын Мухаммадали, сын Амирхана из Уриба (1858−1942); Абдулатиф, сын Нурмагомеда из Накитля (ныне Хунзахский район Республики Дагестан); Абусуфйан из Нижнего Казанища (ныне Буйнакский район Республики Дагестан); Асадула, сын Магомеда из Амуши (ныне Хунзахский район Республики Дагестан); Гасан, сын Ибрагима (катиб Гасан) из Нижнего Казанища (ум. в 1942 г.) (ныне Буйнакский район Республики Дагестан); Давуд-хаджи, сын Магомеда из Урари (ныне Дахадаевский район Республики Дагестан); Иса, сын Магомедмирзы из Куллы (ныне Гунибский район Республики Дагестан); Маллапачах, сын Рамазана из Сумбатля (ныне Кулинский район Республики Дагестан); Микахилав, сын Муртазали из Ашильта (ныне Унцукульский район Республики Дагестан); ­Нурислам, сын Курбанали из Унчукатля (ныне Лакский район Республики Дагестан) и многие другие»[18, c. 24−25]. Исмаил, сын Абакара или Абу Исхак (Исмаилдибир) из сел. Шулани (1883−1912) (ныне Гунибский район Республики Дагестан) [22, c. 602−603]; Мухаммад, сын Абдулазиза из Хаджалмахи (ум. в 1941 г.) (ныне Левашинский район Республики Дагестан)2. Книги, изданные в типографиях М. Мавраева, были не менее популярны, чем рукописи, и распространялись среди населения Дагестана, Северного Кавказа и других регионов [23].

Именно в столичных городах с середины XIX в. появлялись культурно-просветительские общества: «Общество просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области», «Общество ученых», «Благотворительное общество в Нижнем Казанище», «Шариатское общество» в Гели и др.

Устав «Общества просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области» был утвержден 10 октября 1905 г. А 21 октября в Темирханшуринском общественном собрании было созвано первое общее собрание, на котором председателем общества и правления был избран Пир-Али Эмиров. В обращении Общества к населению Дагестанской области говорилось, что «все слои дагестанского населения, а также и другие лица, которым дороги интересы народного образования без различия национальности и исповедания, отзовутся на этот призыв к делу, не только доброму, но и имеющему глубочайшее значение для массы всего дагестанского населения, только в просвещении могущего найти выход из своего нынешнего положения. Давно уже пора дать ему возможность войти в общение с общечеловеческой культурой и усвоением ее результатов занять достойное место в ряду других народностей нашего отечества…» [24, c. 428].

Деятельность по сбору средств для успешного функционирования «Общества» была разнообразной и состояла преимущественно в устройстве спектаклей, концертов, лекций, вечеров.

В отчете «Общества » за 1907 г. её задачи были сформулированы так: «Помочь многотысячному населению Дагестана приобщиться к европейской культуре, с сохранением коренных основ его жизни и быта, как религиозных, так и общественно-нравственных, и тем облегчить его сближение с великим [русским – А.Н.] народом, с которым его тесно связала судьба» [24, c. 428].

«Общество просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области» просуществовало до 1917 г. Оно стояло во главе мусульманского реформаторства в вопросах просвещения мусульман Дагестана.

В годы издания газеты на арабском языке «Джаридат Дагистан» (1913−1918) председателем «Общества просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области» являлся Бадави Саидов, начальник канцелярии военного губернатора Дагестанской области. С января 1915 г., после отказа финансирования областной администрацией издания газеты «Джаридат Дагистан», оно осуществлялось за счет личных средств Бадави Саидова, а также и из средств «Общества» [15, c. 17].

Кадий3 Дербента Абдулмеджид-эфенди Халимбеков ал-Хураки4 считал, что «дагестанцам следует проявлять инициативу в создании благотворительных обществ из средств заката, завещаний, вакфов, денег джамаатов и садака (пожертвований) для того, чтобы обучать в них религиозным наукам и наукам арабского языка на правильных, легких и полезных началах, а также строить школы, где изучают математические науки и различные языки». Благотворительное общество, по его мнению, «величайшее средство для искоренения разлагающих варварских адатов, противоречащих шариату и разуму»5.

Саадулла Чупанов из Хунзаха предлагает к единению и сотрудничеству представителей всех мазхабов и сект в исламе посредством создания научных и благотворительных обществ во имя прогресса и развития промышленности, сельского хозяйства, образования, воспитания и процветания исламской общины и государства, как того предписывает Коран и к чему призывал пророк Мухаммад6.

В создании «Благотворительного общества в Нижнем Казанище» много сил и труда приложил кадий села Нижнее Казанище Мустафа, сын Исмаила. В газете «Джаридат Дагистан» опубликованы имена пожертвовавших для создания благотворительного общества, они следующие:

1. Владетельница7 Фатима – 120 манат.

2. Шамалах Мухлифат ал-Амирчупан – 100 манат.

3. Мухаммад, сын покойного ал-Хаджи Абдулхалима – 50 манат.

4. Камиль, сын покойного ал-Хаджи Абдулмаджида – 50 манат.

5. Владетельница Фатима также в качестве вакфа отдала земельный участок.

6. Было отдано наследство покойного ал-Хаджи Арслана, согласно его завещанию, − 20 туманов или 200 руб.

7. Мухаммад, сын покойного ал-Хаджи кадия Джамалуддина завещал 100 туманов из своих денег – т.е. 1000 руб., 20 туманов из них для оборудования, а оставшиеся 80 туманов для покупки земельного участка, отдаваемую в качестве вакфа для благотворительного общества в Нижнем Казанище8.

Научное «Общество ученых» было создано 20 июля 1917 г. Руководителем его был избран Мухаммадмирза Мавраев, Мухаммад-кади Дибиров – его помощником, Курди Закуев и Хаджияв ал-Чухи (из аула Чох) – писарями (катибами)9. Вот как было записано в Уставе «Общества», опубликованном на страницах газеты «Джаридат Дагистан»: «Перед «Обществом ученых» стояли две задачи: «первая – определение обязанностей ученых и вторая – быть готовым заблаговременно требовать права ученых. Ведь сейчас − время пробуждения, знаний и проявление инициативы в делах» (перевод с арабского)10.

Согласно решениям учредительной конференции «Общества ученых», его средства предназначались на расходование во имя Аллаха (фи сабил ал-Лах) на цели создания мектебов и медресе и другие общественные потребности. На своей учредительной конференции членами общества было решено построить высшее ­религиозное медресе для всего Дагестана в Темир-Хан-Шуре, а затем поэтапно для каждого из девяти округов. Было определено количество программ для этого медресе11.

На своих заседаниях члены «Общества ученых» обсуждали введение шариата в суды Дагестана вместо адатов и текущих (светских) законов, оно было единогласно одобрено всеми его членами. Было вынесено решение об учреждении шариатского журнала, который предназначался только для освещения вопросов шариата в суде. Также члены «Общества ученых»12 обсуждали и другие вопросы13.

В сел. Гели (кум. Гелли) Темирханшуринского округа (ныне Карабудахкентского района Республики Дагестан) силами ученых и студентов было основано научное общество под названием «Шариатское общество». Кадий Абдулмуталиб был избран его главой, учитель Абусаид – казначеем, учитель Халид – писарем (катибом). Его задачи были следующие:

1. Создание арабского религиозного медресе с обеспечением прожиточного минимума для студентов и учителей.

2. Контроль за вакфами, завещаниями и закатом села Гели и расходованием их согласно шариату.

3. Контроль за судопроизводством по шариату шариатского судьи (кадия) селения Гели.

4. Выборы религиозного учителя в начальную школу (мектеб).

5. Побуждение людей посылать детей в мектебы14.

Следующей задачей являлось создание вышеуказанного медресе на основе новых принципов под названием «Шариатское медресе» с преимущественным изучением шариатских дисциплин.

Кадий Яхйа ал-Хели (из сел. Гели) был назначен учителем в 5 и 6 классы с зарплатой 50 руб. в месяц, а ученый Мухамад Шафи‘ − учителем в первый класс (без оплаты). Уроки в шестом классе начинались в начале месяца мухаррам 1336 года / октябрь 1917 года. Жители села по собственному усмотрению жертвовали на это дело. Информация об этом была опубликована на страницах арабоязычной газеты «Джаридат Дагистан»:

1. Валихаджи, сын Айуба − хаджи − 180 руб.

2. Хаджиакай, сын Айуба − хаджи; Сиражутдин − хаджи, сын кадийа Таййиба; Абдулкадир, сын Джабраила; Бамматгази, сын Джамала – каждый из них пожертвовал по 100 руб.

3. Зайнуддин, сын Паши; Абдулмуталиб, сын Джанакая; Абулджалил, сын Абдуллаха; Абдулхамид, сын Байкиши-хаджи; Абуталиб, сын Халата; Фатима – дочь Ханмурзы-хаджи; Арсланали, сын Курбанали – каждый из них пожертвовал по 50 руб.

Более подробный список имен, пожертвовавших в количестве примерно 50 человек, также был опубликован в газете «Мусават» на кумыкском языке15.

Просветительские общества стали центрами пропаганды реформаторских просветительских идей в Дагестане. Неоценимое значение в распространении просветительских идей и формировании общественного мнения имела пресса на арабском и национальных языках.

Платформой для сотрудничества реформаторов-просветителей стали издаваемые ими газеты и журналы, наиболее значимой из которых была газета «Джаридат Дагистан», основанная в 1913 г.

«Джаридат Дагистан» (араб. «Газета Дагестан»; с 19 января 1918 г. – «Дагестан»), общественно-политическая, литературная и научно-популярная еженедельная газета в Российской империи, Российской республике, Горской республике. Издавалась на арабском языке в административном центре Дагестанской области г. Темир-Хан-Шура (ныне Буйнакск) в 1913–1918 гг. Газета выходила сначала по понедельникам, с №  22 1913 г. – по субботам. Распространялась по подписке в Дагестане, Чечне, Черкесии, Притеречье, на Ставрополье, Кубани, в Азербайджане и Туркестане.

Инициатором создания газеты выступил военный губернатор Дагестанской области С.В. Вольский, который планировал превратить её в официальный орган российской администрации, где должны были перепечатываться материалы из «Дагестанских областных ведомостей»16. Газета была рассчитана на местную мусульманскую интеллигенцию, для которой языком науки и культуры был литературный арабский. Газета должна была служить «просвещению» мусульман области и распространению среди них политики царского самодержавия. Первый номер газеты вышел 7(20) января 1913 г.

В 1913 – начале 1914 гг. газета издавалась на средства администрации Дагестанской области, в 1914 − конце 1918 гг. на средства Бадави Саидова, начальника канцелярии военного губернатора и председателя Общества просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области, а также М. Мавраева, который оказывал всемерную финансовую и организационную поддержку в издании газеты. Все номера «Джаридат Дагистан» были напечатаны литографским способом в исламской типографии М. Мавраева. Редакторами газеты были Б. Саидов (1913 – январь 1918), А. Каяев (январь 1918  – март 1918) [25, c. 192−194; 26, c. 165−182]. Бадави Саидов был формальным редактором газеты, всю работу по подготовке и изданию газеты выполнял Али Каяев.

Написанная на литературном арабском языке, газета стала ценным научным, справочным и методическим пособием с охватом широкого круга вопросов как светского, так и духовного характера. Благодаря деятельности мусульманских реформаторов-просветителей газета смогла стать площадкой для распространения исламских реформаторских просветительских идей в Дагестане и на всем Северном Кавказе.

Другим изданием стал издаваемый уже в советское время духовный журнал ученых-арабистов Дагестана «Байан ал-хака’ик» (1925−1928).

«Байан ал-хака’ик» (араб. «Разъяснение [шapиaтcких] истин»), советский общественно-политический, научно-популярный, религиозный журнал. Издавался на арабском языке с сентября 1925 г. по август 1928 г. в г. Буйнакске Дагестанской АССР (планировался как ежемесячный, фактически выходил раз в три−четыре месяца). Тираж – 1000−1050 экземпляров. Ответственный редактор – Абусуфйан Акаев [27] из Нижнего Казанища, члены редколлегии – Йусуф-кади из Нижнего Дженгутая, Хаджи-кади из Нижнего Казанища, Билал-Хаджи из Нижнего Дженгутая, Мустафа-кади из Нижнего Казанища и Хизри из Нижнего Казанища. Печатался в типолитографии Даггосиздата имени Е.Г. Гоголева.

Журнал отражал идеи дагестанских мусульманских реформаторов-просветителей, способствовал распространению шариатских знаний, объяснял с точки зрения шариата культурные и социально-экономические преобразования, проводимые советским правительством [28].

Оба издания стали главной платформой для повсеместного распространения реформаторских просветительских идей. Наличие таких площадок для массового выпуска периодических изданий с целью распространения просветительских идей будет иметь решающее значение, особенно после революции 1917 г.

После февральской революции 1917 г. в Дагестане стал выходить ряд газет на национальных дагестанских языках. Так, в статьях «Джаридат Дагистан» за 2017 г. в №15 и №20 сообщалось об издании следующих новых исламских газет: «Мусават (Равенство) на кумыкском языке, «Аваристан» на аварском языке17 , «Заман» (Время) на кумыкском и аварском языках18.

В этом же номере газеты «Джаридат Дагистан» был опубликован анонс об издании в Темир-Хан-Шуре еженедельной газеты «Илчи» (Вестник) на газикумухском (лакском) языке с просьбой ко всем говорящим на этом языке подписаться на неё. Цель издания – «сообщать правду об этой революции (1917 г.) и нынешних изменениях внутри России, направленных против невежества и отсталости». Газета издавалась согласно программе, подготовленной «Советом учителей и учащихся» в Темир-Хан-Шуре19.

В опубликованной 27 января 1918 г. в газете «Мусават (Равенство)» в статье «Обращение» к народу М. Мавраев писал: «После наступления свободы (т.е. после победы февральской революции – А.Н.)» каждый из нас по мере своих сил старался сделать что-либо своему народу. И я, по мере своих сил, старался принести пользу нашему народу и в целях его просвещения организовал издание трех газет: «Аваристан» на аварском языке, «Мусават» (Равенство) на кумыкском языке и «Чанна цIуку» (Утренняя звезда) на лакском языке». М.М. Мавраев был и издателем, и редактором этих газет [18, c. 46−47].

«Пресса способствовала осознанию необходимости борьбы против средневековой архаики, пробуждению национального самосознания, интереса к национальной культуре, воспитанию чувств патриотизма. Она знакомила читателя с фундаментальными политическими современными понятиями «права народа», «суверенитет», «личная и политическая свобода», «принцип разделения власти», «парламентаризм», «конституция», «выборы», с достижениями науки и техники, жизнью западного общества» [3, c. 82]. Власти хорошо понимали роль прессы в организации оппозиционных сил, используя её в своих интересах при проведении религиозной работы.

«Существенная черта просветительства как идейного движения состоит в том, что его объектом является общество, а его деятелями – группы единомышленников, а не отдельные незаурядные личности. До последней трети XIX в. на Востоке отсутствовало это непременное условие просветительства, потому что не было достаточно широкой аудитории, способной воспринять просветительские взгляды, без чего социальный и политический протест просветителей стал бы протестом одиночек, опередивший свое время» [3, c. 82]. У истоков просветительского движения стояли преимущественно деятели, получившие европейское образование. Среди них Бадави Саидов, получивший светское образование, военный из аула Чох Гунибского района Дагестанской области, Сайфулла-кади Башларов – известный общественно-политический деятель, врач, алим и суфийский шейх (имевший и светское, и религиозное образование [29].

«Ядро культурно-просветительских обществ в колониях составляли чиновники колониальной администрации, преимущественно низших рангов, из местного населения, выходцы из феодально-бюрократических кругов, обычно прямо или косвенно связанные с торговлей и предпринимательством, местная интеллигенция» [3, c.  79]. Бадави Саидов был начальником Канцелярии военного губернатора Дагестанской области и одновременно председатель культурно-просветительского Общества просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области; Мухаммадмирза Мавраев  – владелецем и основателем исламской типографии им. Мухаммадамирзы Мавраева, талантливым предпринимателем и промышленником; Абусуфйан Акаев – ответственным редактором журнала «Байан ал-хака’ик», ученым, просветителем и общественным деятелем. К ним относились и 5 членов редколлегии этого журнала, и многие др.

Реформаторские идеи проникали на Северный Кавказ, как с арабского Востока, так и с внутренних районов России. В вопросах образования реформаторов-просветителей Северного Кавказа условно можно разделить на сторонников египетской и татарской моделей образования.

Сторонниками египетской модели образования были Али ал-Гумуки [30] (Каяев, 1878−1943) и его ученики Мухаммад Абуррашид ал-Харакани (1900−1927), Масуд ал-Мухухи (1893−1941), Мухаммад Умари ал-Ухли (ум. в начале 1940г.) и др. «Они не имели никаких контактов с реформаторами из внутренних районов Российской империи. Идеи египетских реформаторов в области образования лежали сугубо в исламской плоскости. Они апеллировали к мусульманским источникам и аргументировали все свои взгляды именно с точки зрения образов, символов и практик мусульманской традиции» [5, c. 136, 141; 9, c. 27−31]. Имя Али Каяева дагестанская традиция связывает с распространением идей египетских реформаторов в Дагестане [10, c. 333].

«Сторонники татарской модели образования основными условиями развития общества считали необходимость широкого развития науки и просвещения по европейской (в данном случае российской) модели. Эти подходы в подавляющем большинстве были заимствованы дагестанскими интеллектуалами в среде татар Крыма и Волго-­Уральского региона» [5, c. 136, 141]. Их деятельность связывают с такими именами, как Джамалуддин ал-Гарабудаги ад-Дагистани (1858−1947), Мухаммад-кади Дибиров (1875−1929) [31], Сайфулла-кади Башларов (1852−1919) [32, c.  48−63; 33, c. 141−145], Назир ад-Дургели (1891−1935), Абусуфйан ал-Газанищи (Акаев) (1872−1931) и др. [9].

Известный исследователь истории развития общественной мысли Востока З.И.  Левин писал, что «главная цель просветителей состояла в пропаганде утилитарных (практических) знаний, представлений о западном образе жизни и культуре, в обличении религиозного фанатизма и суеверий, в пробуждении патриотических чувств и интересов к национальной истории и культуре в просвещенных кругах» [3, c.  80]. Он считает, что «там, где деспотическое правление или чужеземное господство было иноверческим по отношению к основной части населения, там культурно-просветительское движение оппозиционных сил нередко начиналось с пропаганды традиционно-религиозного мировоззрения, с возрождения традиционной культуры» [3, c.  89]. В Дагестане и шире − на Северном Кавказе − религиозно-просветительская деятельность была направлена на возрождение интереса народа к исламу и шариату. В том числе этой цели было посвящено открытие в 1903 г. первой паровой исламской типолитографии им. М. Мавраева в г. Темир-Хан-Шуре, издание арабоязычной прессы: газеты «Джаридат Дагистан» и журнала «Байан ­ал-хака’иак». Возрождению традиционной культуры было посвящено и издание газет на местных национальных языках.

Популярный религиозный деятель и просветитель Сайфулла Башларов ал-Ницубакри из Газикумуха писал о том, что «в нынешнее время мы не можем пользоваться и сотой долей тех свобод, которые представляет шариат. Нам необходимо неустанно трудиться для внедрения шариатских норм и заповедей в наших судах»20.

Мухамадмирза Мавраев опубликовал ряд статей на страницах газеты «Мусават»: «Проблемы шариата» (№5 от 10 мая 1917 г.), «Решения Владикавказского съезда» (№6 от 17 мая 1917 г.), «Ввести шариат» (№7 от 24 мая 1917 г.) и другие. Вопросы о месте и роли шариата в жизни и деятельности горцев Кавказа дискутировались на первом общегорском съезде, проходившем с 1-го по 14 мая 1917 г. во Владикавказе. М.  Мавраев, как делегат от Дагестана, принял участие в работе этого съезда и высказал свое мнение по данной проблеме как убежденный сторонник шариата [18, c. 79−80; 34, c. 81−83].

Заключение

Таковы некоторые аспекты просветительской деятельности реформаторов Дагестана первой трети XX в., подготовившие почву для становления и развития мусульманского просветительства в Дагестане и на всем Северном Кавказе в последующий период.

Просветительство в Дагестане не стало восточной интерпретацией западноевропейского Просвещения, хотя и складывалось под его влиянием. Черты своеобразия проявлялись в том, как и в какой форме толковались западные идеи, специфичность их отбора соответственно пониманию национальных интересов реформаторами-просветителями Дагестана. Просветительский элемент стал одной из сторон идеологии дагестанского реформаторства, которая была нацелена на прорыв в современность [35, c. 115−116]. Её социальное значение объективно состояло в том, что реформаторы-просветители готовили дагестанского и северокавказского мусульманина именно как мусульманина к жизни в индустриальную эпоху в рамках российской капиталистической системы. Они разрабатывали и внедряли Программу духовного очищения через новое восприятие ислама, которая включала следующие пункты: реформа исламского образования; «женский вопрос»; правовые и богословские аспекты мусульманского просветительства – вопросы итждихада и таклида; разъяснение вопросов по различным аспектам фикха (мусульманского права): уплата закята с бумажных денег – ассигнаций или банкнот, о назначении размера махра и практике его превышения, о запрете изображения человека в исламе в виде картин и памятников, вопрос троекратного развода (талак), о повторении пятничной полуденной молитвы, о чтении хутбы не на арабском языке, о посте; о правильном использовании вакфов; вопросы суфизма: о лжешейхстве в тарикате, критика суфийских ритуальных практик, празднование мавлида, вопрос посещения могил святых и праведников; критика ваххабизма и отживших себя адатов и др. [15]. Эта Программа сыграла исключительно важную роль в формировании иного мировоззрения в мусульманской среде, что в свою очередь способствовало росту национального самосознания народов Дагестана и Северного Кавказа и привело к поиску идентичности и новых моделей социально-политической жизни на рубеже первых десятилетий XX в. Гуманистическая составляющая и направленность были сутью этой Программы [36, с. 117].

Дагестанские реформаторы-просветители первой трети XX в. внесли в исламскую историю Дагестана идеи умеренного ислама, содержание которого проистекает из мировоззренческой раздвоенности джадидизма, при последовательном проведении которого он позволяет его носителю отойти от идей строгого теоцентризма и прийти к переоценке ценностей в пользу ценностей общечеловеческих, гуманистически ориентированных. Эта черта джадидизма особенно хорошо заметна в его развитых формах, что особенно наглядно проявляется на примере современного Татарстана, когда «во взаимоотношениях нации и ислама лидеры татарского джадидизма приоритетными определяют нацию. Они считают, что религия должна служить нации, а не наоборот. Конечно, такой степени эволюции дагестанские реформаторы-просветители первой трети XX века не достигли. Но в их деятельности достаточно сильно обозначенными были проявления мирной исламской адаптации к современности [37, c. 132].

Самое примечательное заключается в том, что идеи реформаторов-просветителей Дагестана, не реализованные в силу краткого исторического периода времени, отведенного им историей, и трагического развития исторических событий и обстоятельств в первую треть XX в.21, не перестают быть актуальными и сегодня, ибо они не были решены окончательно с позиции знания. Дагестанское общество, спустя время более чем в век, переживает некий процесс реисламизации, с новых позиций рассматриваются вопросы исламского образования, «женского вопроса», иджтихада и таклида, мусульманского права, суфизма, исламского культа, вводятся некоторые нововведения, отдельные вопросы ислама ставятся на обсуждение среди ученого и широкого круга общества. Во всех этих научных и общественных поисках основной целью и задачей является объяснение и утверждение традиционного коранического ислама в рамках современного научного знания, социального и культурного развития страны.

Amir R. Navruzov

Author for correspondence.
Email: anavruzov@rambler.ru
SPIN-code: 3097-3956

Russian Federation

PhD in History, Leading Researcher

Views

Abstract - 477

PDF (Russian) - 328